Остров - стр. 54
Юля увидела туалет и из последних сил толкнула дверь. Поплескала в лицо холодной водой. Паника понемногу отпускала. В мусорной корзине, куда Юля бросила смятые мокрые полотенца, виднелся уголок желтой вощеной бумаги. Не удержавшись, она сунула руку и извлекла кусок конверта, копию такого же какой лежал в ее сумке, и несколько клочков каких-то фотографий. Маринин конверт судя по надписи. Юля подняла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Марина, такая красивая ухоженная светская дама, наверняка считает ее плебейкой, дурочкой деревенской, уродиной, недостойной ничего лучшего в этой жизни, кроме как прозябать на задворках или сгинуть на помойке.
А ведь было время, когда и она, Юля, считала себя лучше всех, гордилась красотой, умом, своим положением школьного лидера. Да, было. И потом в одночасье кончилось. Георгий ее спас. Вернул ей самоуважение, уверенность, силу. А теперь хочет вернуть все остальное. И даже если ничего не получится, она сможет себе сказать, что боролась до последнего и сделала все, что смогла.
-----------------------------------------------------------------------------------------
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия этой и других книг доступна на сайте ЛитРес.
https://www.litres.ru/zhanna-bochmanova-13327567/
С уважением, ваш автор Жанна Бочманова
14. Часть вторая. Дальние страны Глава 13 Чужой души потемки
Никто не встречал Юлю в аэропорту, да она и не ожидала.
…Накануне она прощалась с новыми друзьями из клиники. В обеденный зал торжественно внесли торт. В его середине одиноко горела свеча. «Это символ твоей новой жизни, Джулия. С днем рождения!» Николь, с гипсовой нашлепкой на носу, хлопала в ладоши: «Загадай желание, Жюли, скорее!» Все так радовались за нее, желали удачи, оставляли адреса и телефоны.
Банальными операциями по увеличению губ и уменьшению носов в клинике не занимались. Сюда приезжали со всего мира люди с травмами после аварий, ожогов, с врожденными аномалиями. Все с надеждой на чудо и на волшебные руки Конрада Абельмана. Бабушка швейцарца была родом из России. Сам он тоже говорил по-русски, хоть и со смешным акцентом. Юля практически влюбилась в своего врача. Называла про себя Айболитом и повторяла: «Всех излечит-исцелит, добрый доктор Айболит». Искусные руки доктора делали свою работу, а тихий, мягкий голос успокаивал любую истерику, внушал надежду, ободрял отчаявшегося пациента.
После первой операции, когда ей ломали неправильно сросшуюся челюсть, когда отчаянно ныли кости под специальной лицевой накладкой, когда в голову лезли всякие мысли — да зачем она согласилась, да если ничего не выйдет, да если все зря, да вдруг будет хуже... хотя куда уж хуже, Абельман спокойно уверял: «Все хорошо, все идет по плану, боль — это нормально».
В перерывах между процедурами, Юля, поборов смущение, общалась с другими пациентами, у каждого была своя печальная история и своя трагедия. И каждый справлялся со своей бедой в меру своих сил. Вот Николь — при падении с трамплина практически осталась без носа, но тем не менее всегда улыбалась и шутила. И Юля ей даже завидовала — как бы и она хотела быть так весела и беззаботна, несмотря ни на что. Жизнь так долго пинала ее, что от природной Юлькиной легкости и следа не осталось.
Попав домой, Юля с облегчением скинула туфли и прошлепала босиком в гостиную. Накануне отъезда они с домработницей, закрыли всю мебель простынями. Теперь на них лежал толстый слой пыли. Она открыла окна — в комнату влетел легкий августовский ветерок. Солнце все еще согревало землю, но вечерами уже было довольно прохладно. Пустая квартира, наводила грусть. Вряд ли ей удастся почувствовать себя тут хозяйкой. Наверное, лучше продать ее. Но для начала надо разыскать сына. Она пыталась периодически звонить на мобильные свекрови, свекра, но безрезультатно. Помнится, незадолго до смерти Георгий обращался за помощью к соседу-полковнику, но так и не дождался ответа. Покопавшись в записной книжке своего телефона, Юля нашла номер соседей по даче.