Остров Д. Метаморфоза - стр. 32
А потом стихла она, и я, выдохнув с облегчением, продолжила стирать дальше, складывая мокрые вещи в полиэтиленовый пакет, чтобы потом развесить у входа в здание. Когда вышла, вздрогнула и пакет уронила – мою малышку какая-то женщина на руках держала и укачивала. Незнакомая женщина. Я ее раньше никогда не видела.
Тяжело дыша, медленно подходила к ней, готовая вцепиться в нее мертвой хваткой. Жизнь уже научила никому не доверять. И эта женщина…она меня пугала, потому что тихо напевала Дане песню и называла совсем другим именем. Я наклонилась, подняла доску и обхватила двумя ладонями, загоняя занозы под ногти.
- Эй! Вы! Положите мою дочь обратно на скамейку и отойдите от нее на десять шагов, не то я за себя не ручаюсь!
Но она, кажется, меня не слышала, а я от волнения трястись вся начала, думая о том, как ударить эту сумасшедшую и забрать ребенка. Но в этот момент услышала мужской голос у себя за спиной. Очень спокойный голос. Даже приятный.
- Тихо…тихо. Не бойтесь. Она не обидит вашего малыша. Не волнуйтесь.
Резко обернулась к бородатому мужчине, одетому в новую кожаную куртку и потертые джинсы. Не помню, чтоб видела его среди нас. Как и эту ненормальную с растрепанными светлыми волосами и в вязаном платье.
- Пусть отдаст моего ребенка, иначе я ее убью, - процедила сквозь зубы, - вы кто такие вообще?
- Она отдаст… у нас горе случилось – нашу полугодовалую дочь убило осколком от разорвавшейся мины, когда из резервации сюда ехали. С ума она сходит…Плач вашей малышки услышала и пришла. Мы здесь неподалеку разместились в полуразрушенном здании. Чтоб она на детей не смотрела.
Я снова перевела взгляд на женщину, а она Дане улыбается и по голове гладит. Внутри защемило так сильно, что я судорожно выдохнула – не дай Бог такое горе. Пережить можно многое, смириться можно со многим, но смерть ребенка, наверное, пережить невозможно. Мужчина тем временем к жене подошел.
- Лира, милая, девочку надо ее маме отдать. А нам пора. Я воду нагрел – чай пить будем. Отдай малышку…
- Радочка моя, смотри, Фил, она улыбается во сне. Такая красивая наша девочка. Я же говорила тебе, что живая она. Что мы ее обязательно найдем.
- Это не Радочка. Наша Радочка на небесах, и ей там хорошо и спокойно. Отдай девочку матери и пошли, милая. Прохладно здесь, а ты без кофты вышла. Ну же. Отдай малышку.
Женщина дернулась, едва он попытался отнять ребенка, а я снова рвано выдохнула.
- Может, вы с нами пойдете? – он пригладил бороду тонкими пальцами и перевел взгляд с жены на меня, - Это недалеко. У нас тепло, я огонь разжег и воду вскипятил. Может быть, Лира отдаст вам вещи нашей малышки…У нас все после нее осталось. Новое, красивое. – его голос дрогнул, а у меня так же все дрогнуло внутри. Даже думать не хочу, каково это – перебирать вещи своего умершего ребенка и сходить с ума от отчаяния. Я бы этого не пережила.
Я пошла с ними. Не знаю почему. Так было нужно. Все, что с нами происходит, предначертано свыше. Они оказались хорошими людьми. Мне, по крайней мере, так виделось. Лира Торн и Филлип, оба врачи. Жили в нашем городе до прорыва метов, потом бежали в резервацию, работали в полевом госпитале, а оттуда перебрались к границе. Их машину унесло с дороги на минное поле. Они выжили, а ребенка убило на месте. С тех пор Лира ни с кем не разговаривает, никого не лечит. Как детский плач или голоса услышит, у нее истерика начинается. Муж от нее не отходит. Она и со мной не заговорила, только Дану протянула со слезами на глазах, а когда ее муж хотел нам вещи ее дочери отдать, закричала, чтоб убирались к черту. Истошно закричала. Страшно. Я малышку схватила и побежала к нашему лагерю, а она все выла и выла в темноте жутким голосом.