Осторожно – люди. Из произведений 1957–2017 годов - стр. 31

– Пьянь!., вашу мать! – отчаянно рванулся Кадыров, перекрикивая магнитофон. – Порядок надо! Вы!.. Стиляги! Порядок! Себе уваженье надо от жизни! А не халтуру давать! Семья!..

Его никто не слышал. – Вы! – кричал, надрываясь, Кадыров, взмахивая рукой. – Эй, участковый на вас, вы! Послушай! Послушай, молодые люди… – Пока наконец у Зинки в комнате не «вырубили» магнитофон. Косматая, прерывисто дышащая, прокуренная, расстегнутая толпа ухмылялась перед ним, загораживая весь коридор и выход.

– А зачем тебе участковый? – даже как-то ласково спросил Кадыров-младший, этот ублюдок с челкой, стоявший в первом ряду, и на груди у него на грязной тенниске приподымалась и опадала кабанья морда с загнутыми клыками. – Это разве не ты тетю Катю уморил? Ты ж убил ее, Катю.

– Я?! – Отшатнулся Кадыров.

– Ты, – подтвердил, кивая, Кадыров-младший. – Когда после операции пришла, разве не ты выпихивал ее работать? А? Порядок?! Или, может, вам хлеба или вам ботинок на душу вашу не хватало? Проклятое поколение рабов.

– Врешь! – отчаянно закричал Кадыров. – Не выпихивал! Врешь! А ты… вы кем будете старые?!

– Батя, мы старые не будем, – усмехаясь, разъяснил ему молодой человек с черной бородкой, тот самый, что сидел до этого на обеденном столе. Он стоял теперь рядом с Кадыровым-младшим, в ватнике на голом теле, в шапочке с висящим помпоном, и разглядывал Кадырова неподвижными очень светлыми глазами.

– Вся ваша лжа, батя, нам уже вот где. Если так, – объяснил ему молодой человек с бородкой, – взрослеть, как вы, это нам, батя, все равно что помирать.

– How do you do? – осклабился «клавишами» Кадыров-младший и подморгнул из-под челки. – Мы сегодня здесь, завтра нас не будет, а мы тоже дети-цветы, comrade teacher!

Ничего не понимая, Кадыров-старший, отступая назад, обводил их глазами, но только одно заметил, что все стоящие перед ним были почему-то в черных перчатках.

– Нет!!! – Он прижал к животу чемоданчик. – Нет! Нет! Я не «легавый»!..

– Постой, – прошептал рядом кто-то, – постой тихо. – И погладил, успокаивая, Кадырову руку: с ним рядом, успокаивая, кивал невысокий в бледно-красной куртке Петя и заглядывал снизу в лицо с любовью.

– Молодые, – объяснил ему Петя. – Молодые! – И улыбнулся им.

Но они ему не отвечали; вперед высовывались, протиснувшись, девки в брюках, шалые, растрепанные. Эти разглядывали «Эммину» застегнутую до горла куртку и громадные сползающие джинсы, на коленке которых вышит лепесток.

– А этот кто ж такой? – прищурясь, обернулся налево и направо Кадыров-младший. – А?..

– Это ангел, – предположила стоящая слева девка.

– Нет, – замотал головой Петя, улыбаясь. – Я не ангел. – И всем пояснил, кивая, улыбаясь во все лицо, какой ему товарищ нужен, к кому явиться нужно и который всех их ждет.

– Ждет? Всех?.. – заорали, захохотав, кругом. – Уже?! – И, схватив с ходу его сзади за шею, ударил кто-то под колено согнутой ногой, чтобы он упал.

– Ур-а! – хохотали парни, сгибаясь от хохота, даже приседали на корточки, раскачивая из стороны в сторону отросшими волосами, а он привстал неловко посередине, бледный от боли, не понимая, и снова у Зинки в комнате забился, выкрикивая, подвывая радостно, магнитофон.

– На кладбище! Пошли на кладбище! – приплясывая, гоготали кругом мальчишки, а его теперь прикрывали девчонки в брюках и Кадыров-младший, который остерегался все же, чтобы не произошло чего в самой квартире, и подталкивал в подъезд, и все выдавливались, вываливались с криком, пиная стиснутого Петю во двор и дальше, со двора.