Оставь страх за порогом - стр. 20
Лапин подсказал:
– Укажите, что реквизицию произвели из-за крайней необходимости, полотно могло исчезнуть из дома, города и страны.
Матрос кивнул, дескать, принимает совет.
– Заодно надо и другие картины забрать, – подала голос до этого молчащая Шапоренко.
Предложение удивило Лапина:
– Простите, но остальные полотна не представляют интереса, написаны дилетантом в живописи.
– В комиссариате разберутся, что ценное для народа, а что нет. Коль художник был с талантом, отдадут в музей. – Магура обернулся к Наде – Снимай все картины. – Когда приказ был исполнен, продолжил диктовать: – Номер два, военный на коне.
Следующим был портрет девушки.
– Номер три, барышня с блюдечком.
Натюрморт заставил Магуру задуматься, матрос не нашел слов для описания изображенного на холсте – всяких яств было много. На помощь пришел Никитин:
– Нумер четыре – жратва разная.
Лапин не смог скрыть улыбки: «Грубо, но в сущности верно. Следует быть снисходительней к невежеству, точнее, малограмотности. – Искусствовед уже ничуть не жалел, что согласился покинуть домашний уют, зяб на шквальном ветру, шагал по ночному Петрограду в Смольный, затем в особняк генеральши. – Несказанно повезло не только лицезреть шедевр портретной живописи, но и держать в собственных руках. Удручает только предстоящий нелегкий разговор с Верой; станет ругаться, я же, как обычно, примусь оправдываться или молчать…»
Никитин расписался в конце акта, дал поставить подписи Магуре, Шапоренко и искусствоведу. Откинулся на спинку стула, помечтал:
– Вернемся в комиссариат, первым делом поищу койку, чтоб больше не дрыхнуть на полу. Прежде в доме жили институтки, знать, должна быть спальня. На фронте, правда, привык давать храпака в окопе сидя или стоя, как лошадь в стойле.
Магура простился с маленькой кухаркой и в прихожей взгляд остановился на вешалке, где висела солдатская шинель. «Чья одежда? К генеральским хоромам не подходит. Куда делся хозяин шинели?» Вернулся в гостиную, где, как изваяние, сложив на груди руки, замерла хозяйка. Наклонился, всмотрелся в лицо с плотно сжатыми губами.
– Чья шинель? Кто хозяин и где он? Скажете, что оставил сынок? Не поверю, что наследник генерала носил солдатское обмундирование. Или держите, чтобы сына в шинели приняли за рядового?
Баронесса отвернулась.
Между тем Шапоренко обнаружила в конце коридора неизвестно куда ведущую дверь. Из любопытства отворила, и вместе с холодным ветром в квартиру ворвался револьверный выстрел.
– Боже! – баронесса схватилась за голову, увидев, как девушка сползла на пол, на груди расползлось бурое пятно.
На ходу вырвав из кобуры маузер, первым в черный ход выскочил Магура, за ним Никитин. Под ногами загудели металлические ступеньки.
Они спустились во двор, нырнули в подворотню и выбежали на улицу, на которой никого не увидели. Порывы ветра раскачивали на соседнем доме незапертые ставни, вдали с интервалами подавал сигналы фабричный гудок.
Красногвардейцам ничего не оставалось, как вернуться в особняк, где над Шапоренко склонился насмерть перепуганный Лапин.
– Она истекает кровью! Нельзя терять ни минуты, нужна квалифицированная медицинская помощь! Лучше немедленно отвезти в больницу!
Магура с Никитиным подняли девушку.
– Куда шарахнуло?
– В плечо…
– В плечо не страшно, к тому же, кажется, ранение сквозное. Держись, знаю, что жжет рана, но терпи.