Остановить Демона - стр. 9
Николай не выдержал взгляда, потупил взор, в волнении начал дёргать бегунок металлической молнии папки. Наконец, собравшись с силами, глянул в лицо женщине. Даже служебный опыт не придал уверенности, в горле пересохло, и голос предательски захрустел:
– Значит… – судорожно сглотнул он, – ухожу… я, Эра Никаноровна, – снова в нерешительности отвёл взгляд в сторону.
– Как уходишь? Ещё шести нет! А чо свою старую форму напялил? Чо, совещание? А на улицу-то глядел? Жуть! – она покачала головой. – Полный гардероб костюмов, а он вырядился! Давно бы сказал мне, форму новую получил. Дублёнку надень, не забудь, в шкафу висит… Последняя фраза жены придала Николаю силы, он снова посмотрел на неё:
– Так здесь… это, того, всё ваше, Эра Никаноровна, не моё. На лице женщины непонимание сменилось негодованием. Гордеев снова опустил взгляд, косясь исподлобья. Переложил папку под другую мышку. Женщина подошла ближе:
– И чо, что не твоё? Так куда ты? Гордеев заговорил, глядя в сторону:
– Куда-нибудь… пойду уж. Я уже всё… собрался. Эра Никаноровна начала раздражаться, губы искривились и напряглись, повысила тон:
– Николай, куда? Ты можешь мне ответить нормально? Что ты намерен вообще? Гордеев снова поднял взгляд на жену:
– Не знаю, Эра Никаноровна, уйду, не могу так больше, не жизнь это вовсе, мучение одно. Чувствую себя как отставной козы барабанщик! – снова отвёл взгляд. Круглое лицо женщины начало краснеть:
– Какой барабанщик? Ты что? Как же это не жизнь, – выпученные маленькие глазки отразили настороженное удивление, – со мной не жизнь? Мучение? Ты же сам женился, никто за уши не тянул! О семье своей вспомнил? По детям скучаешь? Так иди навести их, я же не препятствую. Николай кивнул, соглашаясь:
– Сам, да… сам женился, конечно, но не могу я так больше, Эра Никаноровна! Не могу, вот ей-богу, – его точно прорвало, речь зазвучала обиженно, – кто же знал, что так получится? Друзей у меня по службе не стало! Была уйма, пиво ходили пить вместе, летом на природу, шашлыки под водочку, в гости приглашали. А теперь только за спиной все ехидничают, посмеиваются. Начальство лебезит, премии выписывают мне одному, награды дают, ордена! У всех усиление, сотрудники работают без выходных, а меня домой гонят к жене-прокурору! Женщина шумно с облегчением вздохнула:
– Ах… так тебя жена-прокурор не устраивает? Так ничего же не изменилось! Когда женился на мне, устраивала? Когда на свадьбе танцевал, с главой города обнимался, устраивала? Когда тебя из тюрьмы вытаскивала, устраивала? – женщина распалялась не на шутку, мясистое круглое лицо пошло красными пятнами, брыли задёргались: – Отставной козы барабанщик! Парился бы сейчас на нарах! Стоит здесь… при па-ра-де, грудь вы-пятил! За что это тебе Орден Мужества дали? Что за подвиг ты совершил, на мне женился? Она протянула руку и рванула с его правой стороны груди орден, бросила на пол, с левой стороны сорвала медаль, осталась висеть одинокая колодка. С ненавистью захрипела:
– А медаль «За отвагу»? Какую твою отвагу? Их только за участие в боевых действиях дают или ранения! Сволочь, это ты за мои ранения получил! Ты меня, гад, ранил прямо в сердце! А мужества в тебе никогда не было, и нет! Деревня! Посмотри на себя, чучело! Отставной козы барабанщик! Николай молчал, опустив голову, согласно кивал. Женщина бросила награды на пол, стала топтать ногами, бигуди на голове мелко тряслись: