Особый случай - стр. 22
«Знахарка», — мелькнула догадка. Уж слишком деловито и знающе женщина изучала растения вокруг. Вот она наклонилась и сорвала апраит. Сорвала по всем правилам: то есть осторожно отделила цветок, оставив стебель. Завтра на рассвете апраит снова расцветет. А если сорвать его со стеблем — то все, засохнет и больше в этом месте никогда не вырастет. Апраит применяют в настойках для облегчения родов, для снятия мышечных спазмов. Зависит от того, что добавить в пару к нему.
Все это мгновенно пронеслось в голове. Да, пусть магию мне запечатали... почти запечатали, но мои знания со мной!
Я стояла за деревом и продолжала колебаться. Женщина выглядела мирно, бормотала что-то себе под нос. Но я боялась довериться кому-то еще. После предательства Дэриэна мне казалось, что все вокруг хотят от меня только одного.
Моей магии. Моего благословения. Потому мы всегда старались держаться подальше от остальных рас. И не раскрывать свое происхождение.
Дивы, к расе которых я принадлежу, появились даже раньше эльфов, а ведь те официально считаются древнейшей расой Андорры. По легенде, нас создала богиня природы Хейга. Она взяла часть своей плоти, оживила своим дыханием и нарекла новый народ дивами. И мы всегда в полной гармонии с природой, мы ее часть.
И можем благословить любимого человека, после чего он станет неуязвимым. Яд его не возьмет, стрела сломается, а меч не нанесет раны. Только благословение должно идти от сердца.
Ветка подо мной хрустнула, и травница резко выпрямилась. Конечно, тут же заметила меня. Еще бы, рыжие волосы на зеленом фоне выделялись особенно ярко.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Молча. Я вцепилась пальцами в кору дерева, готовая сорваться на бег.
— Дитя, я тебя здесь раньше не видела.
Голос знахарки звучал мягко и ласково, она не пыталась подойти ко мне. Просто стояла и смотрела.
Я продолжала молчать, не уверенная, что стоит довериться незнакомому человеку.
— Ты ведь не с острова, — продолжала женщина спокойно. — Значит…
— Я сбежала, — выдохнула хрипло.
— О, Келейг! — выдохнула знахарка, поминая божество целительства. — Эти твари пираты захватили тебя? Они мучили тебя? Дитя мое, они обесчестили тебя? Келейг, за какие преступления такие муки столь юной деве?!
— Они меня просто напугали.
Ну, обесчестили тоже, но насилием это не было. Напротив, даже сейчас мои щеки опалило румянцем при одном воспоминании об утренних объятиях и о том, как не хотелось выбираться из них.
Ненавижу его!
Знахарка мой испуганный вид и румянец расценила по-своему.
— Бедное дитя, идем со мной. Я помогу тебе, вылечу. Если они тебя обесчестили, то ты можешь понести.
А тут я едва не заикала от ужаса. Только этого не хватало!
— Идем, дитя, — повторила знахарка. — Мой дом в стороне от деревни, ты сможешь жить там сколько захочешь. Если решишь не встречаться с моими сородичами, то так тому и быть.
Я вздохнула. Можно выжить одной, но кто даст гарантию, что на меня случайно не наткнется один из местных? Я могу спрятаться, но не могу закрыться магией.
— Дайте клятву Келейга, — потребовала тихо. — Простите, но сейчас я не могу кому-то доверять. После всего…
— Клянусь духом и силой Келейга в том, что не причиню тебе зла по умыслу или недосмотру, а также дам убежище и возможность жить рядом столько, сколько ты сочтешь нужным. Да будет так. И пусть Келейг лишит меня способностей лечить, если я нарушу клятву. Дитя, — продолжила она ласково, — у меня была дочь… твоего возраста. Она ушла к побережью, так как захотела иной жизни. Больше я о ней не слышала.