Осколок империи - стр. 13
Да! Рядом со спящим есаулом сидел «Митрофан Калистратович», который сонно моргал коровьими ресницами и время от времени тер глаза веснушчатым кулаком. Гнать проводника к «нижним чинам» сочли неуместным, да и секретов особенных у костра не обсуждалось.
– Еще бы! – юный Манской восторженно прищелкнул языком. – Если бы не сосны, то я, признаться, счел бы себя находящимся в Крыму. Да-да, господа! Только там в августе бывают такие тихие теплые ночи, такие яркие звезды над головой… Единственное, чего не хватает, так это шороха ночного прибоя. Помню…
– Ха, корнет! – возразил штаб-ротмистр, пошевеливая угольки костра веткой. – Вы в свои двадцать с небольшим хвостиком лет нигде, кроме Петербурга и дачи в Крыму, не бывали. А вот у нас под Белостоком…
Тема оказалась заразительной, и офицеры, позабыв про чины и года, принялись горячо обсуждать достоинства родных мест и тех местностей, где удалось побывать в мирной жизни. Один воспевал родную Полтавщину, другой – окрестности Курска, третий восторгался пляжами Ниццы… Казалось, что войны нет и в помине, просто у костра – допустим, на охоте или на загородной прогулке – собралось несколько старых друзей.
– Но согласитесь, господа, – пытался свернуть разговор на интересную ему тему приват-доцент, родившийся под Вологдой и всю жизнь проживший в местах, далеких от субтропиков. – Вероятно, в данной котловине, защищенной от ветров горами, образовался собственный микроклимат. Не удивлюсь, если тут среднегодовые температуры…
– О чем вы говорите, доктор, – мечтательно заявил штаб-ротмистр, откинувшись на спину и любуясь огромными звездами, складывающимися в четкие созвездия, словно сошедшие со страниц атласа Гевелия. – Микроклимат, среднегодовая температура… А я вот помню, как в девятьсот одиннадцатом году ездил с одной дамой… Без имен, господа, разумеется… Так вот: в Париже, на рю де Винагриер…
– Стой! Кто идет! – раздалось сверху, и знакомый голос тут же перебил часового:
– Своих не узнаешь, дурак?
– Опять ротмистру Зваричу не спится, – проворчал из темноты невидимый поручик Аверин, видимо подошедший «на огонек» от своих, дувшихся в вист товарищей. – Наверное, получил афронт от дамы сердца и…
– Что бы ты понимал, Сережа, – ротмистр, тяжело припадая на раненую несколько месяцев назад, но никак не желавшую заживать ногу, подошел к костру. – Моя дама сердца далеко отсюда… Да у вас тут Ташкент, господа! – завистливо протянул он, протягивая к костру ладони. – И трава сухая… Неужели ни капли не упало?
– Вы о чем, сударь, – недовольно посторонился путеец, и тут все разглядели, что с ротмистра ручьем бежит вода. – Какие капли? Да почему вы мокры? В озеро упали?
– Вы не поверите, господа, – пробасил ротмистр, от которого валил пар. – По ту сторону – дождь, как из ведра, а у вас тут – ни капли…
– Вы что: пьяны? – повысил голос полковник. – Если вы добрались до запасов господина Привалова…
– Ах, если бы, – вздохнул гусар, выжимая фуражку. – Ни капли во рту с самого Кедровогорска. О, да у вас тут даже туч нет!
– Тогда вы бредите, ротмистр! – воскликнул Манской.
– Я не знаю, каким образом такое возможно, но я говорю правду. Если не верите, можно прогуляться до входа, юноша, – предложил гусар. – Я охотно приму там ваши извинения. Даже если дождь по ту сторону уже прекратился, то камни еще высохнуть не должны и сразу несколько десятков свидетелей подтвердят, что я прав. Вы не составите нам компанию, господа?..