Осколки вечности в Академии Судьбы - стр. 38
– Я слышал… читал в «Трибьюн», – поправился птиц. – Смерть графа Ланге окрестили «жестоким вызовом, брошенным магическому сообществу». А Эрика сравнили с низшей неразумной тварью, полностью подчиненной животным инстинктам.
– О, эта тварь разумная, – заверила Аарона, заведенно кивая. – А потом… потом Эрик понял, что крошечная капелька «Имморы» делает меня очень послушной куколкой. И он… заигрался. Решил быть монстром до конца.
Арри молча расправил крылья, принимая удобную позу. Готовился внимать хоть до утра. Или просто не спешил в гнездо к нервничающей половинке и негаданному яйцу.
– Ублиум в организме пожирал мои воспоминания, – с дрожью в голосе поведала ему, обмерзая с плеч до пяток. – Дни слиплись в один. С утра я еще помнила, что было ночью. Краснела, смущалась. Но к полудню все стиралось… как дымка, как туман… Я не помнила, сколько дней мы сидим в «Крепости». Знала только, что нельзя выходить за порог. И что Эрик отпустит… Он обещал.
«И ты сможешь ненавидеть столько, сколько пожелаешь. А пока мне нужно к этому приготовиться».
Вот только я оказалась совсем не готова.
– И он отпустил, – со вздохом договорила я. – Позволил уйти. Вернул все украденное… кроме целого месяца в логове арканов!
– Так вот, куда он… Хитро, – глубокомысленно промычал Аарон. – Никто не заподозрил бы, что Эрик вернется туда добровольно. Слишком тяжелые воспоминания.
– Когда он… когда он вышвырнул меня сюда… на крыльцо академии… я думала, что папа умер вчера, – прошептала, торопливо смаргивая слезы. Стыдливо отвернулась от проницательных молний в птичьих глазах. – А оказалось… что у меня вместо крови – зеленая жижа, отбирающая память… а в утробе – клыкастый малыш. И у людей вокруг прошло тридцать дней со Дня Судьбы!
– А я думал, я знатно косячу, – подвел итог ламбикур. – Расскажи это моей паре. Молю. Пускай Джи послушает, что ее Бразильский Демон просто чудо пернатое, верное и любящее. Я ни разу не травил ее обезволивающим зельем! Хотя… мысли такие были.
– Все вы одинаковые, – вспыхнула я и передернула плечами.
Плащ княгини совсем не грел… или мороз шел изнутри, и не было от него спасения.
– Ты должен его найти. Вы ведь связаны, Эрик твой сюз, ты почувствуешь, в какую черную дыру он забился… Я лишь хочу посмотреть ему в глаза. Увидеть, осталось ли в них хоть что-то от человека.
– Сюз? Я вожак свободной стаи! – нахохлился Аарон. – Я никогда не заключал контракта преданности… Мы не служим. Ни магам, ни иным существам.
– Но вы же с Валенвайдом…
– Друзья. Просто друзья. Давние приятели… древние, – проворчал чернокрылый. – Да и какой вампиру ламбикур, ты в своем уме? Клыкастые теряют невинность с первой выпитой каплей крови. Их аура темна от рождения.
– Ясно, – я обреченно опустилась на бревно.
Выходит, гневная тирада, придуманная мной по пути в чащу и наполовину состоящая из неприличных оборотов, останется не востребована.
– К тому же я не могу надолго покидать гнездо. Джи мне все перья выдергает, если опять улечу… Нельзя сейчас, – Арри неоднозначно тряхнул крыльями. – Птенец. Скоро. Первый вылупился без меня, я тогда был слишком свободен и слишком глуп… Второго не пропущу.
По лесу прокатилось гулкое ламбикурье уханье: часть стаи вернулась с кормежки и шумно устраивалась в гнездах на ночлег.