Осколки сознания. История не одного психического расстройства - стр. 7

Спустившись в метро и покопавшись в карманах, я нашла жетон с листком каштана1, который опустила в турникет.

– Следующая станция Крещатик, переход на станцию Площадь Независимости, – больно ударил по перепонкам мужской голос, объявляющий остановки в вагонах поезда, вернувший в действительность из потустороннего мира. Ему вторил английский перевод, который больше походил на китайский. Улыбнувшись такому нелепому акценту, тело буквально выпало из вагона на станции Крещатик для перехода с красной на синюю ветку. Только сейчас сознание, куда держу путь, стало подбираться к черепной коробке, ужасая реалистичностью исполнения – я находилась в вагоне поезда, который мчал меня к станции «Героев Днепра». Не было четкого понимания, что я хотела там увидеть, просто повиновалась своему внутреннему голосу, который вел в бессознательное, лишая привычной жизни. Я вышла из института и не позвонила подруге. Я не пошла к ее институту, ждать окончания ее пар. Я ехала в неизвестность, которая одновременно привлекала меня и пугала.

Открыв в телефоне карту города, я набрала в поисковике адрес Богданова и обрадовалась, что дом был недалеко от метро. В этом районе бывать приходилось лишь проездом, потому необходимо было определиться с ориентирами, по которым удастся без затруднений добраться до места. Его дом стоял чуть подальше от перекрестка, первым из трех вытянувшихся в одну полосу 12-тиэтажек. Подъезды выходили на проезжую часть, напротив дома было трамвайное кольцо – конечная. От метро дом отделяла автомобильная стоянка.

Выйдя из метро, я уже хорошо знала, куда идти. Карта Google показала не только схему улиц, но и вид со спутника, а так же фотографии, сориентироваться по которым не составило труда.

В моем кармане завибрировал телефон, и я уже знала, кто это звонит.

– Ты где!? – раздался в трубке недовольный голос Карины.

– На Героев Днепра.

– Что ты там делаешь?

– Гуляю.

– Без меня?

Понимание, что выкрутиться не удастся и придется рассказывать правду, какой бы безумной она не выглядела, пульсирующее обжигало виски. Да и меня саму начинало пугать мое поведение, выходящее за рамки понимания, поэтому как на исповеди по проводам разлилось признание, разрушающее возвышающиеся в последние дни стены в непоколебимой, как казалось недавно, дружбе.

Мы сидели в Карининой комнате на полу, прижавшись спинами к стене. Сидели и молчали. На улице уже стемнело, и в комнате стояла полутьма, пропускающая слабый свет, доносившийся через окно.

– Останешься у меня сегодня? – тихо спросила Карина.

– Конечно, – ответила я, боясь оставить ее в момент, когда она почувствовала между нами третьего.

– Родителей сегодня не будет, они в гостях.

– Чем займемся?

– Давай кино посмотрим?

Пытаясь отвлечься от ненужных мыслей, мы включили телевизор и переместились на диван.

Но, как я не старалась, из моей головы не выходила вся та информация, которую сегодня случайно удалось раздобыть у секретаря. В следующем месяце этому мужчине исполняется 46 лет, так же, как и моему отцу. Этот мужчина годился мне в отцы! Но это нисколько меня не пугало, а наоборот добавляло масло в огонь, который с каждой встречей разгорался сильнее. Мне нравилась эта разница в возрасте, нравилась разграничивающая преподавателя и студента черта педагогической этики, не позволяющая иметь близкие отношения лицам, находящимся по разные стороны учебного процесса.