Осколки. На острие боли - стр. 36
На шее Антонины красовалось жемчужное ожерелье. Она нервничала, судя по тому, как она постоянно касалась украшения. Взгляд Алины постоянно падал туда, и это не укрылось от Антонины. Она даже будто ощутила некое спокойствие. Зацепилась за понятный ей якорь.
– А твоя старшенькая знает толк, вкус у нее от меня, судя по ее наряду. А младшую ты сама одевала? На рынке, да?
Я поперхнулась, услышав эти обидные слова, затем посмотрела на маму, но она лишь опустила голову и посмотрела на меня недовольно. Дома меня явно ждет взбучка.
Воцарилась тишина, только скрежет зубов отца и клацанья моей вилки о тарелку.. Он был недоволен и зол, но пока держался из-за просьбы мамы. Молчание вскоре было нарушено.
– И на кого учится твоя старшая дочь? – первый вопрос, который задал дед Сафроний.
– На переводчика, – с удовольствием похвасталась мама, и Алина расправила плечи, когда на нее обратили внимание.
– Неплохо, – кивнул Сафроний.
– Главное, что с высшим образованием девочка будет. А уж жениха мы ей подберем, – вдруг произнесла Антонина.
– Какого жениха?
Алинка вскинула голову и посмотрела на нее настороженно.
– А ты разве не сказала девочкам условие? – спросила Антонина у мамы.
– О чем речь, Ира? Что здесь происходит?
Я была солидарна с недовольством отца и так же ждала ее ответа.
– Гош, давай потом поговорим? Я только лучшего для дочек хочу, – мама шикнула на него и извиняюще улыбнулась своим родителям.
– А ты не обсудила со своим мужем наши условия, Ирина? Хотя я не удивлена, он вряд ли способен оценить возможности, которые мы можем дать вашим детям. Но сами понимаете, нужно идти на уступки. Никакого плебейского общества. Вот у Сафрония есть перспективный аспирант, двадцать пять лет, не женат, из хорошей приличной семьи, умный, гены, опять же, чем не жених для Алины? Думаю, на следующей недели и познакомим их.
Все мы выпали в осадок, кроме мамы. Она наоборот будто с благодарностью принимала подачки родителей.
– Приданым не обидим, конечно, квартиру подарим, – снова подал голос Сафроний.
– Ма-а-ам, – полный паники голос Алины, – что происходит? Ни за кого я замуж не собираюсь, у меня Никита есть.
Я замерла, услышав его имя. Не хотела, а всё равно мне было больно. Как ни крути и не сопротивляйся. И презираю его, и ненавижу, а от боли никуда деться не могу.
– Алина, – шикнула мама, – встретишься с мальчиком, от тебя не убудет. Присмотришь, глядишь, влюбишься и за парня с хорошими перспективами замуж выйдешь.
А затем уже Антонине:
– Мам, всё нормально, сама понимаешь, молодость, гормоны шалят.
– Ну да, дочь вся в тебя.
– Мам.
Это был не обед, а сплошные издевательства. Порой завуалированный, порой прямые, но неприятно было одинаково. В какой-то момент Алина и мама отошли в уборную, и за столом остались мы с отцом. Говорить с родителями мамы нам было не о чем.
– А ты на кого поступать хочешь? Приличная профессия, надеюсь? Впрочем, это неважно, на биолога пойдешь, пристроим к нам на кафедру.
Я поперхнулась, услышав слова Антонины. Как я успела понять, главной в семье была она. Дама с характером, пробивная, циничная и целеустремленная. Ощущение, словно я оказалась окутана чужой волей. Как в клетке. Хуже, чем с мамой.
– Я… Я пока не решила.
С этими словами я ретировалась и сбежала в уборную. Не могла больше оставаться с ними. Около туалета Алина спорила с мамой.