Осиновая корона - стр. 105
Похоже, гонцы привезли далеко не заурядные соболезнования.
Двумя пальцами Уна взяла пирожное с подноса Бри – хотя сомневалась, что еда пролезет ей в горло. Дрожь зеркала передавалась ей, изливаясь онемением и колотьём в пальцах. Голос матери, отдающей распоряжения по поводу гонцов (разместить их в гостевых спальнях южной башни, накормить на кухне…) доносился как бы издалека.
В замке была магия. Новый источник магии. Волшебник.
Уна снова переглянулась с Индрис, но та еле заметно покачала головой. Нужно ждать.
Чуть погодя внесли письма. Одно из них, с печатью рода Элготи, слуга сразу передал матери. А другое…
– Миледи… То есть госпожа… Это для Вас.
И письмо легло на скатерть рядом с Индрис. Люди Кинбралана всё ещё старались не дотрагиваться до неё и не подходить слишком близко – несмотря на то, что с Гэрхо без всяких внутренних препятствий пили разбавленный эль, играли в кости и «лисью нору».
Шёлк платья натянулся на пышной груди леди Моры: она гневно вдохнула, глядя, как Индрис ломает печать на своём письме. Зал от пола до потолка залило напряжённое молчание – лишь Гэрхо, облизывая кончики пальцев, поглядывал на второе пирожное.
Мать, всё больше бледнея, пробежала глазами своё письмо. Неужели не спросит?..
Бри на цыпочках двинулся к двери, но окрик леди Моры остановил его. На её щеках – вместо недавних дружелюбных ямочек – выступили розовые пятна.
– Бри, возьми это, отнеси на кухню и брось в печь! – (Унизанные кольцами пальцы безжалостно скомкали лист; Уна нервно сглотнула, глядя, как в белом кулаке исчезают мелкие завитушки чьего-то почерка). – Или просто в очаг – как сочтёшь нужным. Сожги так, чтобы ни клочка не осталось. Ты понял?
– Да, миледи, – Бри подскочил и с поклоном забрал комок. Уна видела, что он слегка напуган.
– Я запрещаю кому бы то ни было разворачивать и читать это, – нараспев продолжила мать. Уна давно не видела у неё таких тёмных свирепых глаз – даже на тракте страха в них было больше, чем ненависти. – Ты слышал меня? Кому угодно. Могу и порвать, но хочу, чтобы ты понял, как я доверяю тебе. Сожги это лично, своими руками, Бри. Это ясно?
– Ясно, миледи.
Пот выступил над верхней губой у Бри, вокруг пореза от бритвы (Уна раздражённо подумала, что он, похоже, никогда не научится бриться, как подобает мужчине); капельки отчётливо сверкали при свете канделябров и настенных факелов.
Он снова поклонился и вышел – чуть более торопливо, чем всегда.
Уна прикусила щёку изнутри, старательно не глядя на кипящую от злости мать.
Нужно всё-таки попытаться.
– Это было письмо на твоё имя?
– На имя семьи Тоури. – (Мать откинулась на спинку стула и в несколько глотков осушила бокал с вином. Потом выдохнула, силясь успокоиться. Всё её мягко-округлое, располневшее тело было перекручено, будто от боли). – На твоё и моё.
– От кого?
– От лорда Элготи и его сына.
– Что там было, матушка? Я имею право знать.
Леди Мора улыбнулась, отломив от пирожного крошечный кусочек. Она всегда любила сладкое, а мёд был её отчаянной страстью.
– Нет, Уна. Не имеешь. Ничего важного – просто оскорбительная глупость. – (Она встряхнула головой). – И мы не будем обсуждать это при посторонних… Доченька.
Доченька. Уна опустила глаза; сейчас это слово почему-то звучало хуже ругательства.
Интересно, есть ли заклятия, чтобы восстановить бумагу из пепла? И под силу ли ей будет такое?