Ошибки, которые мы совершили - стр. 3

Такер продолжает набирать сообщения в телефоне, и мне становится интересно, с кем он переписывается. Я подавляю любопытство, потому что оно слишком напоминает надежду.

– Эй! – Я толкаю его бедром, и он поднимает взгляд, на мгновение смутившись.

– Прости, – он извиняется и сует телефон в карман, – я просто писал…

Мне так хочется задать вопрос, он уже вертится на кончике языка. Это могли быть просто слова. Но я боюсь, что в них проявится нечто большее, чем вопрос.

Своей маме? Своей семье? Истону?

Глаза Такера меняются. В них появляется жалость, и я сглатываю досаду. Я всегда вызываю сочувствие, но получать его от Такера – это невыносимо. Он должен видеть меня иначе. Он должен понимать.

– Пляж?

Я глубоко вздыхаю.

– Да.

Это всего в двух кварталах отсюда, потому что в пляжном городке Сан-Диего все неподалеку. Тетя Кортни машет нам на прощание и уходит на парковку, а я игнорирую собственное чувство облегчения. Как же паршиво испытывать его по отношению к человеку, который всегда так добр ко мне.

Я шагаю навстречу волнам, а Такер подходит к фургончику, где продают буррито. Тихий океан так шумит, что вокруг почти тихо. Тишина, в которой ты оказываешься, подобна туману, в какой-то момент ты перестаешь в нее вслушиваться и начинаешь чувствовать. Я зарываю ноги в песок и смотрю, как солнце погружается в черную воду.

Такер бросает на песок между нами коричневый пакет с чипсами, и я опускаюсь рядом с ним. Он протягивает мне буррито.

– Аль пастор[1], без риса, без бобов, потому что ты невыносима.

Я обшариваю пакет.

– А где зеленый соус? – спрашиваю я.

– Сказали, закончился.

Я смотрю на него.

– Ты знаешь, что у тебя голос становится выше, когда ты врешь?

Он насмешливым тоном подражает моему голосу:

– Спасибо за буррито, Такер. Ты лучше всех. Спасибо, что бросил все, чтобы погулять. Схожу за зеленым соусом сама, я же не трусиха.

У меня вырывается стон. Как будто соус – это сейчас самое важное и я без него умру.

– Ты знаешь, что продавщица меня ненавидит. А тебе всегда дает зеленый соус с добавкой.

– Как драматично, – бормочет он, разворачивая фольгу, – ничего не могу поделать с тем, что Марии нравится все красивое.

Мы поднимаем буррито, и Такер делает снимок на фоне волн. Он подписывает его как «Праздничные буррито с моей девочкой». Я откусываю край лепешки и смотрю на горизонт. До нас доносятся крики людей, играющих в воде. Море уже начало выползать на берег.

Доев, Такер откидывается назад, опираясь на локти, и смотрит на закат.

– Ну, что дальше?

Он спрашивает не про сегодняшний вечер и не про завтрашний день. Он спрашивает о том, чем я собираюсь заняться теперь, когда я окончила школу. Теперь, когда мне восемнадцать. Теперь, когда я свободна.

Я провела весь последний год жизни в ожидании. Ожидании, когда наконец сделаю выдох, что сдерживала с последнего лета. Ожидании, когда забуду обо всем том, чего у меня нет. Ожидании, когда забуду о нем.

Мы с Истоном собирались попутешествовать, закончив старшую школу. И только после того как мир проникнет в нас до самых костей, а мы разбросаем по нему частички себя, мы пошли бы в колледж. Вместе.

Но вместо участия в празднике полной луны в Таиланде и планирования лучших способов потеряться в Праге я провела выпускной год, пытаясь разобраться, кто я, когда все это исчезло.