Ошибки, которые мы совершили - стр. 2
– Ты сможешь повесить ее на зеркало заднего вида, когда у тебя появится машина. – Тетя смотрит на меня, поправляя очки на носу. – А может, ребята так больше не делают.
Как будто я знаю, как делают ребята. Она, похоже, упустила тот факт, что у меня тут нет друзей.
Такер издает стон, закидывая руку мне на плечо.
– Никуда не вешай эту отвратительную кисточку. – Он выхватывает у меня шапочку и поднимает ее. Темно-зеленая ткань переливается на солнце. – Но я бы все равно разукрасил эту дурацкую шапку. Диксон в прошлом году маркером нарисовал на моей пенис.
– Такер, – произносит тетя, притворяясь возмущенной.
– По правде говоря, я нарисовал ему сзади на мантии женские груди, когда он выпускался. И он так и проходил с ними всю церемонию.
У меня в голове вспыхивают воспоминания. Чуть позже тем вечером Диксон швырнул Такера в озеро и оставил синяк под глазом. Я почти чувствую запах летней травы, вспоминая кое-что еще.
Истон под темнеющим небом. Взгляд вверх на звезды. Ноги, опущенные с пирса в воду. Кожа так близко к моей, что я чувствую ее жар.
Воспоминания накрывают меня дождем, и я закрываю глаза. Слишком солнечно для всего этого.
– Ты пойдешь на выпускную вечеринку? – Тетя Кортни спрашивала меня уже пять раз, как будто мой ответ от этого изменится. – Тот парень говорил, что-то будет на пляже?
– Парень? – Такер наклоняется к нам. – Симпатичный?
Мягко кладу ладонь ему на лицо и отталкиваю.
– Не собираюсь идти ни на какую вечеринку. Я даже не знаю этих людей.
Красные губы тети сжимаются в тонкую линию.
– Ты занят, Так? – спрашиваю я. – Мы могли бы сходить на пляж. – Пытливый взгляд тети заставляет меня добавить: – Другой пляж.
Я слышу в его голосе неуверенность, когда он отвечает:
– Конечно.
Он лжет насчет того, что у него нет планов. Такеру всегда есть куда пойти.
У меня жужжит телефон. «@duckertucker отметил вас на фотографии». Открываю уведомление и вижу нас обоих, улыбающихся на фоне синего неба. У меня в руке диплом, а на плечах мантия, зеленый цвет которой мне совершенно не к лицу. Но я кажусь счастливой. Очередное подтверждение, что социальные сети – ложь.
Три дня назад моя новостная лента пестрела такими же фотографиями из моей прежней школы в Индиане. На снимках – мои бывшие одноклассники с улыбками и в голубых мантиях. Почему этого нет у меня? Эти фотографии должны были принадлежать мне.
– Ужин? – спрашивает тетя Кортни.
Я представляю, как сижу напротив тети в каком-нибудь сетевом ресторане, мы едим, и она пытается расспросить меня о том, о чем, по ее мнению, должен спрашивать взрослый, родитель. Но она мне не мать, а всего лишь младшая сестра отца, которой не повезло остаться единственным достаточно надежным взрослым, чтобы взять меня под опеку. До этого года я видела ее только на Рождество. Тетя, которую ты видишь раз в год, не тот человек, с которым хочется отмечать одну из самых памятных дат своей жизни.
– Я не настолько голодна.
– О, – улыбка сходит с лица тети, но быстро возвращается. Как и мое чувство вины. – Деньги нужны?
– У меня есть, – отвечаю я. Это еще одно, что я не позволяю ей делать.
– Ладно. Вернешься не слишком поздно? – спрашивает она, но в этом «не слишком поздно» нет никакого смысла. Я ни разу не приходила позже десяти, после того как переехала к ней.