Ошибка переводчицы - стр. 30

– Держи, – Драгомир вынул из кармана серебряную монетку. – Обязательно попробую за ужином.

– За ужином? Вечером? – уточнил мальчик.

– Да, вечером.

– Ладно, – кивнул он. – До свидания!

Мы не успели оглянуться, как мальчик исчез.

– Хочешь? – Драгомир протянул бутылочку с густым содержимым.

– Нет-нет, ребенок хотел, чтоб угостился ты.

Повисла неловкая пауза.

– Пора, – решился Драгомир.

– Угу.

– Только не делай вот такое лицо! – возмутился он. – Захочешь вернуться, буду ждать тебя в восточной крепости. Судя по всему, мы тут надолго.

– Я не вернусь… – сердце не позволило добавить "к тебе", это было бы слишком жестоко. – После встречи с императором я отправлюсь домой.

Кажется, я говорила что-то еще, но получались одни оправдания.

"Хватит убиваться, – заботливо прохрипела совесть – Прощаться надо резко, а ты слюни размазываешь".

Шмыгнув, я постаралась взять волю в кулак.

– Вернёшься, я верю, – Драгомир поцеловал меня в лоб и так же быстро отпустил. – От судьбы не уйти. До встречи, Элиза!

Развернулся и зашагал прочь ускоренным шагом.

Отступив, я рухнула на скамейку и разревелась. Что за романы такие курортные, после которых хочется не радостно прыгать по лужам, а в эту самую лужу сесть.

В ногу сочувственно уткнулся мокрый нос. Не зря я назвала его Клевером, он оправдывал сакральный смысл своей клички. Клевер был чрезвычайно умен и сообразителен. Куда бы я ни следовала, щенок всегда был рядом, готовый помочь, как сейчас.

К концу путешествия мой рюкзак похудел лишь слегка, самой тяжелой и дорогой в нем по-прежнему была книга, консерв не осталось вовсе, зато одежды на смену прибавилось. Из бокового кармана призывно выглядывал билет на паром.

Чему быть, того не миновать. Солнце почти село. Вот-вот прозвучит гудок.

Накинув рюкзак, я позвала щенка и направилась к берегу. Странно, он не откликнулся. Увлеченно копошился под скамейкой, то вздрагивал, то отпрыгивал, то вновь залазил по самые уши.

– Клевер, пошли! – поторопила я, но щенок даже не дернулся. Его белый хвост размахивал из стороны в сторону, поднимая пыль и грязь.

Вид грязного белого хвоста напомнил о морсе из белой земляники. Вкусно, наверное! В моих краях этой ягоды не водилось. Она вообще растет только там где очень жарко и очень влажно, а таких условий в империи не сыскать. Интересно, откуда у бедного мальчика морс из белой земляники?

Белый сок и черные семечки.

Кажется, я уже пробовала что-то подобное в детстве. В попытках вспомнить, мозг выдал картинку отцовской лаборатории.

Маленькая Элиза охраняет папин рабочий стол, он всю ночь трудился над чем-то вкусно пахнущим. Подчинившись головокружительному запаху, маленькая Элиза не выдерживает и заглядывает туда, куда папа просил не смотреть и не трогать. Морсик! Беленький! С семечками! Маленькая Элиза завороженно хватает бутылку и детским пальчиком откупоривает ее. Один глоточек! Папа не заметит!

Большие резиновые руки резко хватают детский рот и оттаскивают маленькую Элизу подальше. Это папа, как же он напугал! Его губы дрожат, потом начинают бурно шевелиться, голос переходит в крик.

– Никогда! Больше никогда! Запомни, Элиза! Никогда не пей это! Белый сок и черные семечки – это дикий морозник. Его ягоды сладко пахнут, но это яд!

Запомни, Элиза… Это яд…

Запомни? Мне тогда было не больше пяти!