Осень в Задонье. Повесть о земле и людях - стр. 26
А ведь вначале была простая поездка с сыном Тимошей на «дачу» ли, на «басакинское поместье» для короткого отдыха.
Глава 6
Поместье Басакиных находилось в Задонье, далеко от поселка. Тридцать с лишком километров асфальта к станице и от нее еще столько же грунтовой дороги.
Миновали поселок, высокий мост через Дон, потом свернули направо, позади оставляя гудящую машинами ростовскую, южную трассу, и оказались на дороге одни.
– Можно на переднее? – спросил сын. – Милиции теперь не будет.
Иван сбавил скорость, помог малышу перебраться на переднее сиденье. Тимоша был очень доволен: переднее – это почти водитель, и все видно. Хотя глядеть было особо не на что: холмистая, желтая, выгоревшая от солнца степь; редкие пожни да пашни; робкая зелень озимых хлебов; придорожные кусты да деревья, еще зеленые; полевые дороги, уходящие от асфальта неизвестно куда.
По асфальту до станицы доехали быстро. Здешние Басакины жили на краю селенья – Федор Иванович, двоюродный брат отца, и взрослые сыновья его. Три дома стояли рядом, задами выходя на общее огромное поместье: скотьи базы, зимние стойла, сенные гумна, амбары, сараи. Всего этого богатства главным хозяином и работником был Федор Иванович, сыновья да снохи ходили в помощниках. Своего скота Басакины держали немного: полсотни коров да бычков. Но круглый год два дня в неделю – пятница и суббота – они торговали мясом на райцентровском базаре, бывало, и воскресенье прихватывали, доторговывая.
Федор Иванович – прасол, если по старинушке, по-нынешнему – перекупщик, торговец. Скотину забить, а главное, продать – дело непростое: ветеринарные справки, разрешения, базарные порядки и правила – все это, особенно с непривычки, немалая колгота и потеря времени. Басакиным лишь позвони, они подъедут и заберут любую скотину, на месте забьют и деньги отдадут, наличными, сразу же.
Таким ремеслом Федор Иванович занимался уже десяток лет. Когда колхоз развалился, впристяжку к своей скотине он стал у людей молодняк прикупать, приноровился к базарной торговле. Понемногу и сыновья втянулись, с невеликим хотеньем. Но другой работы в округе не было; тут уж хочешь не хочешь, но жить чем-то надо, семью кормить.
Просторное поместье станичных Басакиных нынешним утром пустовало. Во дворах людей не видать, зато ворота на скотий баз нараспах открыты. Там и застали приезжие младшего из Басакиных, одногодка и даже тезку – Ивана. Он уже уезжал, вывалив огромную груду сена из тракторной тележки, но, увидев гостей, из кабины вылез. Обнялись, поздоровались.
– Сено свозим, – объяснил хозяин. – Всем артелей, как мураши.
– А мы на свою дачу. Как там рыбалка? Грибов, говорят, много.
– Какая рыбалка? Какие грибы? – сокрушенно ответил хозяин. – Забыли уже, в какой стороне Дон и займище. И узнать негде. Людей не видим. Скотина и скотина… Скоро не гутарить, а лишь мычать будем. – И посмеялся, завидуя. – Хорошо тебе, дальнобойщику: съездил в Москву, мешок денег привез и рыбаль в свое удовольствие. – А отсмеявшись, пообещал: – В воскресенье к вам подъедем, как штык. Скажу отцу. Нынче сено свезем, может, и скласть успеем. Завтра две головы на забой – заказ. Расторгуемся и в воскресенье к обеду, а может, и раньше на ваше поместье подъедем. Мясо на шашлык я заделаю, в маринаде. Посидим. Так что ждите. Погнал я. А то батя с ума сойдет. У него все по часам. График, сам знаешь, – снова рассмеялся он, щекотнул племянника и запрыгнул в кабину, наказав: – В домах – баба Феня, она вас хоть чаем напоит.