Осень 1914 года. Схватка за Польшу - стр. 8
Еще один существенный нюанс планирования нового русского вторжения в Германию в самые короткие сроки заключался в том, что Ставка получила ложную информацию о предполагаемом усилении германской группировки во Франции. В таком случае, конечно, немцы могли еще раз попытать счастья ударом на Париж. И чтобы не допустить падения Франции, русские должны были решительно двигаться вперед. Как ни странно, эта информация была предоставлена все тем же Извольским. Ю.Н. Данилов впоследствии писал: «Телеграммами от 21 и 29 сентября [8 и 16 сентября по старому стилю] наш посол в Париже сообщал, что германцы подвозят на свой правый фланг значительные подкрепления и что в общем они имеют перевес над своими противниками по крайней мере в 250 тыс. человек. Армия их к тому же являлась снабженной многочисленной тяжелой артиллерией. По сведениям А.П. Извольского, у немцев к 10–15 октября заканчивают свое формирование до 10 новых корпусов, и тогда их превосходство в силах, говорил наш посол в Париже, может быть доведено до полумиллиона людей!» Конечно, такие сведения не могли быть правдивыми, и далее Данилов как бы оправдывается, что русская сторона все равно стала выполнять пожелания союзников, невзирая на заведомо неверную информацию: «Сведения А.П. Извольского о количестве новых германских формирований и, главное, о сроках их готовности не вполне сходились с данными Ставки и считались нами явно преувеличенными. Все же приходилось учитывать настроения Парижа и торопиться с оказанием новой помощи нашим западным союзникам»[2].
В ходе боев в Восточной Пруссии и Галиции русские фронты еще больше разделили свои наступательные усилия по расходящимся операционным направлениям. Армии Северо-Западного фронта, откатившись за естественные рубежи рек Немана и Нарева, никак не могли решиться перейти в новое наступление: Танненберг парализовал наступательную инициативу в умах русских военачальников. Не сумев вырвать победу равными силами в ходе Восточно-Прусской наступательной операции, русские опасались наступать и имея чуть ли не двойное превосходство в численности. В то же время резервы Ставки были переброшены на Юго-Западный фронт: 9‐я армия, сосредоточиваемая в середине августа под Варшавой для наступления в Германию, была отправлена на северный фас Юго-Западного фронта и приняла участие в Галицийской битве, облегчив переход 4‐й и 5‐й армий в контрнаступление 26 августа.
Австро-германцы же, отбиваясь в Галиции и вытесняя русских из Восточной Пруссии, также не оставили без внимания центр наметившегося в ходе первых операций Восточного фронта. Отход австрийцев вглубь Австро-Венгрии после поражения в Галиции совершался в общем направлении на северо-запад, главной массой к Кракову. Вслед за ними медленно продвигались и русские войска. Отступление противника сопровождалось выжиганием местности: «Австрийцы неистовствуют: жгут деревни без всякой надобности, угоняют лошадей, скот. Жители разорены совершенно. Необходимо им серьезно помочь, иначе – голод»[3].
В стратегическом начертании противники в августе – начале сентября 1914 года вели операции на флангах фронта – в Восточной Пруссии и Галиции. Теперь взоры обеих сторон обращались в центр – западный (левый) берег Вислы в ее среднем течении, представлявший из себя идеальный плацдарм для вторжения в Центральные державы. Заодно Средняя Висла являлась и идеальным полем для генерального сражения главной массой сил и средств, буде такая мысль о генеральном сражении возникла бы у полководцев противоборствовавших сторон.