Оса в паутине - стр. 3
Я могу вырубить одного. Но их здесь семь, не считая Мишани. Папаша подготовился хорошо. А значит, дядя Максим сдал меня даже глубже, чем я подозревала. Пробил новое дно.
Меня. Сдали. Все.
Охранник справа, трое — впереди, трое — позади, включая бывшего дядю Гену. Обложили, окружили.
Я. Знаю. Их. Всех.
И до сих пор не подозревала, насколько они меня ненавидят.
Не только меня, конечно. Но на хозяина ни один холуй наглый хвост не задерет. Кто станет кусать кормящую руку? А вот меня... со мной дозволено теперь уже больше.
Хорошо, что на жалкого Мишаню довольно и пристального взгляда. Презрительного.
- Клешни убери – оттяпают, мокрица. Товар не про тебя. Лапать не дозволяли.
Пока спускаемся, зачем-то пытаюсь вспомнить, всегда ли Мишаня был таким. Ну вот настолько мерзким и подлым?
Нет, в детстве - гораздо мягче. Точно не хулиганом и даже не озорником. Или просто трусоватым. А в последние пять лет мы не виделись. В восемнадцать одиннадцатиклассник Мишенька обрюхатил сразу двух девчонок и от такого счастья драпанул из дома. К материнской родне.
А теперь - всплыл. Сейчас ему двадцать три. Стал в меру смазливым и даже лощеным. Весь в родную мамашу, крашеную блондинку тетю Илону. Мерзость.
Так что хватало в нем подлости и раньше, хватало. Просто проявлялось иначе. Мелко. Не так нагло и беспардонно.
А вот позволять Мишеньке идти слева и лишь на полшага позади не стоило, но кто меня здесь теперь спрашивает? Мишаню, похоже, дядя Максим в детали не посвятил. Он его не любит...
Дотерпел двоюродный сводный до лестницы вниз. Не дольше.
Надо будет, если выйдет, поскорее добраться до душа. Смыть прикосновение липкой Мишенькиной ручонки к моей пятой точке. Но зато смотреть сейчас, как он корчится на полу и стонет, приятно - слов нет.
Ну я же говорила: у меня ноги свободны. И они длинные. Быстрые. И сильные.
И левая рука тоже - вне чужой хватки. Пока.
Весело, правда?
Нормальный прыжок бы не вышел — рука зафиксирована. Крепкой лапой охранника. А он вполне себе качок. Тяжелее меня раза в полтора.
Но полностью разворачиваться для такого Миши вовсе и не нужно. Не мне. Уже пару лет назад бы не требовалось.
В падении Мишеньку всё же поймали. Иначе все ступеньки бы пересчитал. Да еще и пару охранников бы сбил на лету.
Меня — нет. Лестница широкая, я предусмотрительно шарахнулась в сторону. К охраннику справа.
Слева-то меня не держали. Туда пустили Мишу. Предполагалось, что я лишь одной правой рукой врезать могу? Ну-ну.
Ну, чем бы вам не пропустить Мишенькин полет, а? Красиво бы кувыркался. Долго. Все тридцать ступенек.
Но нет - поймали и аккуратно помогли прилечь внизу на ступеньку – на красную ковровую дорожку. И за что папа любит этот цвет? На нем крови не видно? Так, во-первых, видна — она всегда темнее, когда засыхает. А во-вторых, в собственном доме папа еще при мне никого ни разу не грохнул.
Если только не начнет сегодня с меня.
Интересно, если б Миша сейчас свернул себе тощую шею, меня тогда законопослушно сдали бы ментам или потратились на взятки? Я ведь уже продана. И не правоохранительным органам.
Неспешные аплодисменты прервали нас в процессе. В смысле, когда меня хватали и за вторую руку, на сей раз жестко выворачивая передние конечности назад.
А дальше - что? Била-то я еще и ногами. Ну, в основном.