Ось времени. Игры разумных - стр. 4
Только после того, как у меня попробовали забрать тетрадь, я проявила агрессию. Вскочила и бросилась на коменданта. Я попыталась вонзить стержень ручки ему в шею. Он успел перехватить руку и заломить ее мне за спину. Я согнулась, вскрикнув от боли, а потом стала кричать на него.
— Не прерывай меня, иначе не успею. Я должна написать это. У меня не так много времени. Вы все придурки. Я должна закончить! Еще день! У меня есть только день. Я смогу потом найти его. Я не потеряю, он будет здесь, в строчках, написанных мной…
Комендант отпустил меня, и я бросилась к столу, продолжила писать в тетради. Мужчина закрыл меня снаружи, написал рапорт и пригласили врача-психиатра.
— Что вы писали? – спросил доктор.
— Я не помню, — честно созналась я. — Мне кажется, я спала, и всё это слышать от вас крайне странно.
Я подошла к столу. На нем лежала тетрадь. Я полистала её, заглянула в конец и прочла:
«План в голове созрел моментально. Я вытащила иглу капельницы и поднялась с постели. Подойдя к окну, распахнула его и забралась на подоконник.
Ночь была прекрасна. Звезды осыпали черный полог небосклона, как брильянтовая крошка, и сверкали. Я очень любила это время года, середину августа. Могла наблюдать такую россыпь ежегодно, и она не переставала меня радовать. Эх, как же умирать не охота в такую красивую ночь!
Я сделала шажок.
«Сейчас всё кончится, ― подбадривала я себя. ― Много времени это не займет. Упасть с десятого этажа и остаться в живых – это нонсенс. Мне не будет больно. Только шажок, а там вступят в исполнение приговора законы физики».
― Я сделаю это сразу после тебя, ― услышала я голос сзади.
Вздрогнула и обернулась.
Максим.
Он стоял в дверях и смотрел на меня решительным взглядом.
― Не смей, выйди, ― бросила я.
– Почему? – приближаясь ко мне, спросил Король. – Мне жить тогда станет незачем.
– Нет, ты не должен… Я… Я не хочу в психушку и не хочу мешать тебе. Ты… жалеешь меня и я… я… не могу.
– Ты не права. Я тебя не жалею, я тебя люблю. И если ты слезешь с этого подоконника, обещаю, что ты пожалеешь о своем решении покончить с жизнью. Ты нужна мне, и ты вовсе не больна. Я объясню, если захочешь.
– Но у меня проблемы с головой, – шмыгнула носом я.
– Нет у тебя проблем и, если ты хорошенько подумаешь и вспомнишь все, что было с нами, то поймешь это. А я помогу. Слезай, пожалей мою жизнь, пожалуйста».
Почерк мой, но я не помнила, как написала всё это. Похоже, смерть Марка вызвала помутнение рассудка. С Дневником в руках, я повернулась к врачу и спросила:
— Разве человек может в шоковом состоянии или в состоянии тихого помешательства написать нечто подобное? Это вполне полноценный рассказ о любви двух людей.
— Это мне как раз и любопытно, — произнес доктор. — Случаются временные помешательства, и от этого никто не застрахован, но… я читал дневник, пока вы спали. Там совершенно понятный и стройный текст. Когда вы это создавали, то осознавали, что делаете. С вашим нападением на коменданта это никак не вяжется.
— И что теперь?
— Для начала, мы с вами поработаем. Попробуем разобраться.
— Доктор, но я не помню, как писала это. Вы понимаете? Как это можно объяснить?
— В мире много необъяснимого, — улыбнулся врач, снял и снова одел очки. — Назовем это провалом в памяти, чтобы потом никто не приклеил вам ярлык. Но помощь вам требуется.