Ось времени. Игры разумных - стр. 16
– И то и другое верно. И еще… кто надоумил тебя сопоставить открытие излучения и прощупывание этим прибором космической струны?
– Никто меня не надоумливал, дружище. Все сама, вот этой вот головкой, что на плечах.
– Ты не ответила на другие поставленные вопросы. Тебе их повторить?
Мишка бывал невыносим. Но я и Сашка мирились с этим, ведь все мы, учёные, одним миром мазанные. Я вздохнула и ответила:
– Мне интересно понять, что такое пространство-время и можно ли его обмануть или проникнуть с помощью него в другое измерение. Представь себе плоский лист бумаги – двумерное евклидово пространство…
Я схватила лист бумаги, лежащей на столе, и повертела перед носом у Миши, будто фокусник и продолжила:
– Вырежем из него сектор, скажем, в десять градусов. Свернём лист в конус так, чтобы концы сектора прилегали один к другому.
Я свернула небольшой кусок листа и разгладила. Затем провела ногтями по сгибу и, расправив лист, оторвала кусочек. Уж и не знаю, сколько градусов я выдрала, но для меня важна наглядность. Теперь лист бумаги не выглядел ровным.
– Мы вновь получим двумерное, но уже неевклидово, пространство, – встретившись взглядом с Мишей, невольно улыбнулась. – Точнее, оно будет евклидовым везде, за исключением одной точки – вершины конуса. Обход по любому замкнутому контуру, не охватывающему вершину, приводит к повороту на триста шестьдесят градусов, а если обойти конус вокруг его вершины, оборот будет на триста пятьдесят градусов. Это и есть одна из характеристик неевклидовости пространства.
– Да, и что дальше? – почесав нос, произнес Мишка.
– Нечто подобное возникает и в нашем трехмерном пространстве в непосредственной близости от струны. Вершина каждого конуса лежит на струне, только «вырезанный» ею сектор мал – около двух с половиной угловых минут. Именно на такой угол струна своей огромной массой искривляет пространство, и на этом угловом расстоянии. Мало того, если присмотреться к космическим телам через микроскоп, то можно увидеть две звезды вместо одной.
– Космический мираж? – пододвинув кресло и присев рядом со мной, произнес друг.
– Абсолютно верно. Самое интересное, что эффект гравитационной линзы на струне можно увидеть и без телескопа: разрешающая способность человеческого глаза – примерно половина угловой минуты. Этого вполне достаточно. Нужно только знать, где искать, и отличать «миражи» от реальных объектов. Причём это открытие о «миражах» было сделано еще в двадцатом веке.
– Потому ты так любишь это время?
– Да, – разгладив несуществующую складку на своих брюках, сказала я.
– Слушай, раз так всё просто, то зачем тебе излучение? Ты сама сказала, что струны можно обнаружить едва ли не взглянув на небо…
– Ты невнимательно меня слушал, дружище. Я сказала про космическую струну, но добавила: и не только. Существует Теория зеркального мира. До сих пор она только на стадии теоретического высказывания. А у меня теперь появилась возможность сделать теорию открытием. Представь, что у каждого сорта элементарных частиц существует партнер. Другими словами, могут существовать структуры типа двойных звезд, в которых один компонент – обычная звезда нашего мира, а другой – звезда из мира зеркального, которая для нас невидима. Такие пары звезд действительно наблюдаются, и невидимый компонент обычно считают «черной дырой» или нейтронной звездой, которые не излучают света. Однако он может оказаться звездой из зеркального вещества. И если эта теория справедлива, то есть проход из одного мира в другой: пролет сквозь кольцо равноценен повороту частиц на сто восемьдесят градусов, их зеркальному отражению. Пройдя через кольцо, меняем зеркальность, попадаем в другой мир и исчезаем из нашего.