Оружейный остров - стр. 15
Чинта одарила меня своей знаменитой улыбкой, от которой сбоило сердце.
– Да, я была бы вам признательна… Grazie!
На второй день ее пребывания в Калькутте мы прогулялись по Майдану. В то время на огромном пространстве парка частенько возводили свои шатры всякие бродячие труппы. Помнится, в тот день один шатер пользовался особой популярностью, со всех сторон к нему стекались зрители.
Перед входом красовалась большая (и, на мой взгляд, ужасная) афиша, где была изображена обвитая змеями женщина. Плакат, конечно, зацепил взгляд Чинты, попросившей объяснить его смысл. Я сказал, что здесь дают представление, основанное на известной легенде о повелительнице змей. Я намеренно говорил вяло, без воодушевления, надеясь, что этим объяснением гостья и удовольствуется, однако слова мои только разожгли ее любопытство.
– Posso? – Чинта показала на вход. – Можно взглянуть?
У меня упало сердце. Я не люблю джатру, это многочасовое представление, в котором нелепо костюмированные персонажи пищат фальцетом. Хуже всего, что в подобных “спектаклях” классический текст упрощался до незамысловатой байки.
Но объяснять это было долго, и я шагнул ко входу в шатер, не преминув отпустить саркастическую реплику:
– Сейчас перед тобой предстанет Индия, какую ты ожидала увидеть.
Чинта взглянула удивленно.
– Почему ты так говоришь?
– Ну как же, экзотика. Тем более что многие иностранцы считают Индию страной заклинателей змей.
– А что, все эти зрители тоже иностранцы? – Вскинув бровь, Чинта оглядела заполненные скамьи. – И для них это экзотика?
Я пожал плечами:
– Да нет, обычные люди, желающие убить время.
– Похоже, и у меня есть чуточка времени, которое надо убить, – улыбнулась Чинта. – Ты не против, если я немного посмотрю представление?
– Ничуть. А ты, я надеюсь, не против, если я тебя покину и немного прогуляюсь? Я вернусь, скажем, через пятнадцать минут.
– Да, прекрасно.
Когда я вернулся к шатру, Чинта уже ждала меня у входа.
– Ну как, понравилось? – спросил я.
– Очень! – Она энергично кивнула. – Разумеется, я ни слова не поняла, но мне было интересно наблюдать за публикой. Я никогда не видела столь завороженных зрителей. Они были точно stregato, околдованы.
– Не сомневаюсь. Такой народ поверит чему угодно, верно?
– Тебе вправду не нравится эта история? – удивилась Чинта. – Ты считаешь ее слишком вульгарной и заурядной?
Слова эти ожгли, точно крапива.
– Видимо, ты неверно поняла меня, – возразил я. – Я вырос на этой легенде. Вообще-то она была темой моей научной работы, я даже опубликовал статью об эпической поэме, основе сего представления.
Вдруг мне пришло в голову, что для моей карьеры было бы весьма полезно, если бы великая Джачинта Скьявон прочла мой опус (а еще лучше, дала о нем отзыв).
– Если хочешь, я покажу тебе статью, – сказал я. – Она небольшая, десяток страниц.
– Конечно, покажи. Я с большим удовольствием ее прочту.
Горячность, с какой я ухватился за сию возможность, сейчас, наверное, покажется странной, но в свое оправдание скажу следующее: я почувствовал, что несколько пал в глазах Чинты, представ самодовольным европеизированным снобом, и возжелал себя обелить. Уже наутро я отправился в гостевой дом Миссии Рамакришны, где квартировала Чинта, и оставил для нее экземпляр своей статьи “Заметки о датировке бенгальского народного эпоса”.