Оркестр - стр. 14
Мне было так смешно это все слышать, про боль внутри меня лучше промолчать. К этой боли я уже привыкла. Когда Сева подошел к кровати, чтобы лечь спать, я не выдержала и истерически рассмеялась.
После этого Сева начал со мной разговаривать:
– Что, что ты ей сказала?!
– Да ничего, ничего я ей не сказала, а что?! Теперь открыто будешь выяснять со мной отношения по поводу твоих проституток?!
– Перестань оскорблять людей, я этого не потерплю, и не смей устраивать мне концерты.
Я встала, чтобы уйти, мне не хотелось продолжать этот разговор.
– Я не договорил с тобой, – злился Сева и больно взял меня за руку.
Мне не хотелось молчать, мне не хотелось все снова проглатывать, мне не хотелось уже сохранять наши с ним отношения. Мне он был настолько противен, что я уже ничего не боялась. Возможно, во мне говорила обида, а возможно, я уже просто разлюбила его.
– Да, Сева, не думала я, что тебе так важно, как с тобой трах…, что ради этого полчаса будешь унижаться перед очередной своей подстилкой. Ты упал в моих глазах, хотя тебе уже, и падать некуда.
У Севы загорелись глаза, и через секунду я ощутила на своем лице жгучий удар, а еще через секунду резкую боль в голове.
Я вырубилась буквально на несколько секунд.
Я стала приходить в себя от нашатырки, которую поднес мне Сева под нос.
У меня кружилась голова то ли от того, что я упала на пол, то ли от удара Севы. Я сначала не поняла, куда он меня ударил, но когда резко моргнула, с правой стороны глаза я ощутила пронзающую боль.
– Зариночка, прости, прости меня. Ты меня вывела. Я с этой нервной работой, еще и ты.
Стал слезно просить прощения Сева. Это тоже уже входило в его привычку. Он всегда после того, как поднимал на меня руку, слезно вымаливал прощение.
Я даже не стала подходить к зеркалу, не хотелось пугаться своего лица.
– Может, лед приложим, завтра же тебя запишу к лучшему врачу.
– Ложись спать, хватит передо мной мельтешить.
Я стала вставать с пола, Сева все крутился около меня. Я легла спать. А Сева продолжал:
– Прости меня, тебе очень больно?! Почему ты молчишь?! Ты даже не плачешь, ты никогда не плачешь. Тебе настолько на меня все равно?!
– Сева, замолчи, – резко обрубила я. – У меня болит голова.
– Все, я понял. Завтра самого лучшего врача найду, завтра все наладится, – продолжал повторять про себя Сева.
А я ждала, когда он уснет, чтобы сходить на кухню и выпить обезболившего, так как у меня жутко раскалывалась голова, и ужасно ныл глаз.
Через несколько минут своих слов, провинившегося мальчика, Сева уснул. Я отправилась на кухню, чтобы выпить таблетки. Затем я зашла в ванную комнату, чтобы умыться холодной водой.
Посмотрев на свое ужасное отражение в зеркале с подбитым глазом, я снова стала истерически смеяться.
Через некоторое время меня испугал мой затяжной смех над самой собой.
Я резко его остановила и посмотрела себе в глаза.
«Больше никогда, слышишь, никогда!» – подумав про себя фразу, которая звучала именно как стимул жизни, я отправилась спать.
Мои таблетки уже начинали действовать, я не чувствовала боли и через несколько секунд я провалилась в глубокий сон.
Во сне я падала, падала вниз под воду, и самое страшное, что мне нравилось это падение. Но через некоторое время мне стало не хватать воздуха, я стала задыхаться в воде, я пыталась выплывать на воздух, но у меня это не получалось, меня будто держали в воде. Меня удерживали в воде руки Севы.