Оранжевая смута - стр. 57

– О, тогда и хлеб можно будет купить к чаю, а то и слоеную булочку. Голосуем за Яндиковича, – сказала бабушка Фрося и встала со стула.

Курвамазин вытаращил глаза. Одарка подошла к Фросе и сказала ей на ухо довольно громко:

– За Вопиющенко надо голосовать, а не за Яндиковича. Вопиющенко – благо для народа, а Яндикович, это, это… он благом не пахнет.

– Ой, запомнить бы…

– А вы нам запишите фамилии, – сказала Евдокия. – Как его, вашего-то протеже… Вонющенко, кажись.

– Запиши им и гони их отсюда, – приказал муж.

Обе старухи ушли, каждая с апельсином в руках. Одарка вернулась в кабинет мужа и уселась в кресло без приглашения. Она посмотрела на мужа смеющимися глазами и громко произнесла:

– Слово имеет депутат Курвамазин, прошу!

Курвамазин встал, поправил очки и произнес первую фразу, не заглядывая в бумажку:

– Юрий Курвамазин, братство единства и согласия, фракция «Наша Украина», блок Виктора Вопиющенко! Уважаемые депутаты, уважаемая Одарка! Наша кухня находится в убогом состоянии. Икры нет, ножек Пеньбуша тоже нет, даже французский коньяк с трудом достанешь. А почему? Да потому что страной управляет кучка бандитов во главе с Яндиковичем. Он присвоил себе воинское звание майора, как утверждает Школь-Ноль, и я с этим согласен, потому как в звании майора он руководит страной, а страной должен руководить генерал. До выборов осталось всего ничего. Мы победим еще в первом туре. Тогда у нас икра будет, ножки Пеньбуша тоже и вообще Америка завалит нас продуктами питания и одеждой. Потерпи, Одарка моя дорогая.

Тут он услышал аплодисменты Одарки, оторвался от бумажки и посмотрел на нее через массивные очки. Странно, но лицо супруги не вызвало у него восторга. Он тут же нахмурился и уткнулся в бумажки.

– Вместе с тем, – продолжил Цицерон свою неоконченную речь, – надо, если быть объективным, признать следующее: госпожа Одарка допускает серьезные недоработки в ведении домашнего хозяйства. А именно: часто подает жареную картошку двух, а то трехдневной давности, иногда попадаются заплесневелые отбивные, отчего у меня, когда я стою на трибуне и произношу речь перед депутатами и всем народом, происходит подозрительное урчание в брюхе. Все это может привести к тому, что я схвачу такую же болячку, как и наш выдающийся президент Вопиющенко. И что тогда будет с нашей страной? У президента болит желудок и у премьер-министра болит желудок. Сначала нас начнут жалеть, а потом… потом могут возненавидеть либо, в знак солидарности, все получат такую же болезнь. Мы получим больную нацию. Наши враги уже твердят, что мы больны на голову. Но это так, по злобе. А вот Вопиющенко действительно болен. Желудок у него никуда не годен, а теперь, после отравления биологическим оружием, и голова может дать сбой. Но, госпожа Одарка, все, что я здесь говорю, относится к строгой государственной тайне: кадастр № 45/6667–12. Благодарю за внимание.

Одарка всплеснула руками, затем схватилась за голову и убежала на кухню. Юрий Анатольевич принял это за аплодисменты и облегченно вздохнул.

Начальник штаба избирательной компании Бздюнченко собрал команду единомышленников к пяти часам вечера на так называемый пленум.

Все члены избирательного штаба обладали скромными умственными способностями, но отличались из ряда вон выходящими амбициозными замашками, беспардонной наглостью и соответствующим поведением. Каждый считал, что он пуп земли и, как только Вопиющенко станет президентом, ему будет предложена самая высокая должность. Следует оговориться: скромные умственные данные любого члена команды Вопиющенко компенсировались изрядной физической силой, довольно крепким телосложением, что позволяло действовать по принципу: сила есть – ума не надо. Ведь практически любую власть, если она не идет в руки добровольно, берут силой. Как было в России в семнадцатом году? Кучка бандитов во главе с коротышкой Лениным, снабженная миллионами немецких марок, захватила власть силой, а потом во всех учебниках это трактовалось как воля народных масс.