Опыты бесприютного неба - стр. 17
Сначала Кабанов рассказал мне историю испытания ядерного оружия, по причине которого туристы и не вернулись с горы домой, а потом его стало уводить куда-то в сторону. Поэтому придется мне приводить краткий пересказ.
Как дело было. Остатки советских спецслужб, отправленные в отставку, как следует покумекали и поняли, что гнилой Запад, что называется, fucked us in the ass. Началось все, понятное дело, в шестидесятых, с «Битлз» и психоделической революции, потом легитимировали Ленинградский рок-клуб, а потом и целую страну развалили. Надо было что-то предпринимать. Какой-то реванш должен был состояться. Но это, так сказать, историческая предпосылка.
Кабанов после службы в армии был завербован гэбистами, быстро поднялся по карьерной лестнице, выучил языки, работал в Москве, отличился при Карибском кризисе, не раз посылался как специалист по мелиорации под прикрытием в Штаты. Так вот, после развала СССР дослужившийся до подполковника Кабанов, к тому моменту уже матерый, под стать фамилии, функционер, собрал своих коллег – тех, кому было за державу обидно, и рассказал, что у него есть в Штатах сынок, непреднамеренно получившийся спустя девять месяцев после каникул Кабанова в Калифорнии и его случайной связи с мисс Молли, благочестивой девушкой родом из Сиэтла. Подполковник говорил, что мальчик, хилый, безразличный ко всему с детства, стал Кабанову неприятен и даже противен. Не то чтобы он часто виделся со своим отпрыском: лишь раз после всего случившегося. Но пару фоток нерезких, но цветных зато, имел.
Короче, пацан не пробуждал теплых чувств в черствой душе Кабанова. Но, заметил экс-чекист, у бастарда-де есть талант: засранец неплохо играет на гитаре и барабанах. Так созрел коварный план мести за проебанную страну.
Первым делом началась идеологическая обработка сыночка – разного рода засланные казачки, профессиональные вербовщики и прочая шваль, оставшиеся после крушения империи в лоне врага, присаживались на уши отроку и вещали ему про общество потребления и социальную несправедливость. Пробовали даже подсовывать кое-какую литературу идеологического характера – красную книгу Мао там и прочую классику левого толка, но пиздюк не делил мир на левых и правых – ненавидел вообще всех. Потом в него стали и деньги вкладывать. Бабки были вбуханы немалые: у экс-гэбистов оставались кое-какие непересыхающие денежные потоки, не зафиксированные ни в одном официальном документе: тут доля в добыче черных алмазов в какой-то затерянной кимберлитовой трубке в Африке, там бочка проданного биооружия радикальным исламистам. Короче, были деньги. Новая ударная установка, пара усилителей и возможность не работать на обычной работе – это только на первых порах, дальше расходы были серьезней.
– К чему ты все это? – спрашивал я у старого, жирного, заплесневелого Кабанова. Тот, откашлявшись, замолкал, а потом продолжал свой рассказ.
«Мисс Молли, – скрипел после многозначительной паузы полковник, – назвала своего гаденыша в честь любимого писателя – Воннегута.
На героин Курту, шмотки (которые он тут же, сука, рвал), на авторские гитары (знаменитый гибрид «Мустанга» и «Ягуара», эскиз которого, вопреки легенде, нарисовал не сама звезда, а советские конструкторы, братья Дуболомовы, известные также как авторы гитар «Урал» и «Орфей») ушли дивиденды, которые должны были пойти на трансплантацию волос для отправившегося в отставку Михаила Сергеевича Горбачева и пластическую хирургию его небезызвестной метины. Нехило отломили и американскому Эм Ти Ви, чтобы те включили его мудацкие клипы в эфирную сетку.