Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая - стр. 25

Аня промолчала, но ее насупленный вид не оставлял в этом сомнений.

– Стоит ли запоминать имена всяких мерзавцев? – риторически спросил Серж.

– И все-таки? – упрямо поинтересовалась Аня.

– Хорошо, если угодно. Этого пса Господня звали Мартин Биллорини.

– Итальянец? – спросила она, глядя на Сержа исподлобья, словно это он был инквизитором.

– Итальянец, а как же? Sono Italiano, Italiano vero!9– Тоже те еще проходимцы. Шуты гороховые.

К итальянцам Серж тоже явно не питал теплых чувств. Это Аня уже успела заметить. – Ужас! – подумала она, – в Европе, похоже, представители всех, или почти всех наций, мягко говоря, без восторга относятся друг к другу.

– Вы поэтому назвали его псом? Потому что он итальянец?

– Нет, конечно, не поэтому. Я привык держать себя в рамках, а это – уже за рамками. Дело в другом: Господними псами – по-латыни Domini canes – называли доминиканцев. По созвучию. И по сути тоже. Именно они вплоть до 16 века занимались инквизицией.

– А потом?

– А потом это святое дело было препоручено иезуитам, – Серж сардонически улыбнулся. – Впрочем, вернемся к нашей теме – вскоре небезызвестный епископ города Бове Пьер Кошон объявил над Жанной епископскую юрисдикцию. В общем, псы чуть не сцепились. Но в итоге следователь инквизиции вынужден был согласиться допрашивать ее вместе с епископом. Кстати, Кошон предложил за Жанну хозяину Бастарда Жану де Линьи 10 000 наличными, а самому Бастарду – ежегодную ренту в 300 фунтов стерлингов. Причем, эти деньги должны были поступать из налогов в Нормандии, то есть из ограбления Франции. Ну, это понятно: Кошон – он и есть Кошон.

– То есть?

– А вы сами подумайте.

Аня задумалась, но уже через минуту ее озарило:

– А! – воскликнула она, – cochon по-французски значит «свинья», так? – она сама безмерно удивилась себе.

– Именно, – произнес Серж под нос. – Хотя это слово и фамилия епископа пишутся все-таки по-разному, произносятся они совершенно одинаково. Таков уж французский язык. Но, заметьте, какое точное попадание. Экий ведь мерзавец!

– Он служил англичанам?

– Да, он был предателем. Тьфу! Мерзость какая.

– Тоже мне епископ, – возмутилась Аня, которая все больше и больше втягивалась в тему. – Наверное, заложил душу Дьяволу.

– Дьяволу его душонка и даром не нужна, – поморщился Серж, – если она у него вообще была.

Аня внимательно посмотрела на Сержа, но воздержалась от комментариев, спросив только:

– Но он был хоть как-то за это все наказан?

– О да, – ответил Серж, – был, а как же! После того, как умер.

– То есть?

– Он был, уже посмертно, отлучен от церкви папой Каликстом Четвертым, а останки его были извлечены из могилы и брошены в канализацию.

Аня была шокирована. Все-таки… Конечно, он был предателем, подлецом – пусть так. Но это как-то уже чересчур. Что за методы!

– Что, – спросил Серж, – подташнивает от такого?

– Да, это как-то уже слишком.

– Слишком, говорите. А спалить двадцатилетнюю девчонку живьем, это как? Не слишком?

– Живьем? – спросила Аня, замирая от ужаса. – Но разве их не душили перед сожжением?

– Их – это кого?

Аня смутилась.

– Ну, ведьм, – пробормотала она.

– Жанну сожгли не как ведьму, а как нераскаявшуюся, закоренелую еретичку.

– Но ведь ее обвиняли в колдовстве.

– Это обвинение было снято.

– Почему?

– Потому что его едва ли можно было доказать. Еще не вышло в свет главное пособие по охоте на ведьм – написанный двумя псами Господними печально знаменитый трактат «Молот ведьм». Поэтому в те, относительно ранние времена проще было доказать наличие ереси, нежели колдовство.