Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая - стр. 24

– Француз?

– Ну да. Далеко не все французы поддерживали короля Франции. Вы должны иметь в виду, что Столетняя война с Англией тесно переплелась с гражданской войной в самой Франции между феодальными кланами Бургундцев и Арманьяков. Да к тому же еще и крестьянские волнения – Жакерия. Впрочем, крестьян можно понять: они были совершенно разорены войной. Вообще страна представляла тогда собой ужасное зрелище.

Серж немного помолчал, словно переводя дух.

– Впрочем, в том столетии Англии тоже дано было понюхать, что такое гражданская война, – Серж в очередной раз не удержался от антианглийского выпада, и Аня, что называется, «кожей ощутила», что это действительно старая неприязнь. – Война Алой и Белой Розы, – продолжал он, – как изысканно они изволили назвать свою домашнюю резню! А что до Вандомского Бастарда, то он ничего самостоятельного из себя не представлял – он был на службе у Жана де Линьи из Люксембургского дома. Но это не существенно. Важно другое: король Карл Седьмой, который был коронован в Реймсе и приобрел легитимность лишь благодаря Жанне, и не подумал сделать хоть что-то для нее, когда она оказалась в таком положении. Бастард и его хозяин какое-то время выжидали, удерживая Жанну у себя.

– Почему?

– Потому что даже они, эти ничтожества, имели все-таки представление о совести и ожидали от Карла Седьмого предложения о выкупе. Но его не последовало. Король сдал Деву, со всеми потрохами.

– Как же он мог? Ведь он ей был обязан всем?!

– Мало того, – заметил Серж, – и на этот раз он опять находился под прицелом: англичане и их приспешники надеялись, добившись осуждения Жанны на инквизиционном процессе за колдовство и чародейство, поставить тем самым под сомнение его легитимность – ведь тогда выходило, что он получил корону через колдовство, и вся его легитимация шла псу под хвост.

– Значит Жанну судили для этого?

– Это была одна из целей. А что до короля, то он к тому времени увлекся новой игрушкой – неким пастушком. Теперь король уже его считал мистическим спасителем. Впрочем, англичане вскоре изловили пастушка и утопили его в Сене. Но король быстро утешился.

– Это просто отвратительно! – вспыхнула Аня. – Такая черная неблагодарность! Что же он был за человек, этот Карл Седьмой? Ведь Жанна должна была быть для него всем!

– Карл Седьмой? Дрянной он был человек. Он и в дальнейшем был не лучше. Например, когда осудил на изгнание и конфискацию имущества своего кредитора – финансиста Жака Кёра, облыжно обвинив его в отравлении своей любовницы Агнес Сорель. Что сказать? Дрянь – она и есть дрянь. Особенно отталкивающе это, учитывая, что Жанна была для него и кое-чем еще.

Серж коротко глянул на Аню.

– Нет, не любовницей, – быстро сказал он. – Тут другое. Но об этом – позже.

Жана д'Арк в Реймском соборе на коронации Карла VII. Худ. Жан-Огюст-Доминик Энгр.

Он сделал короткую паузу.

– И что было дальше? – спросила Аня, заинтригованная.

– А дальше генеральный викарий инквизиции в Париже объявил о начале инквизиционного судопроизводства в отношении Жанны.

– На каком основании?

– А на таком основании, – Серж процитировал: «как серьезно подозреваемой в зловредной и ошибочной ереси».

– А как звали этого викария? – спросила Аня с неприязнью.

– Я вижу, ему бы не поздоровилось, окажись он в вашей власти.