Оператор моего настроения - стр. 28
– Кот, – поправляю и качаю головой. – Кому ты врешь?
– Чё сразу вру? Моя она. Вернее мой.
– Да? И как тогда ее или его зовут?
– Это… Зовут… Братишка. Да! Братишка его зовут, чё прицепилась?
– М-м-м. Ему больше бы подошёл Пират, – опускаюсь рядом, улыбаясь.
– С хера ли Пират?
– У него одного глаза нет. Хотя ты это и без меня знаешь, да?
– Че? В смысле нет? А, ну да. Там мутная история. Ты не поверишь.
– Ага. Такая же мутная, как и то, что кот твой. Ты на помойке давно жить начал? Или считаешь, что я похожа на дуру?
– Нет, не похожа… А где Пират? Бля, в смысле Братишка.
– Здесь до понедельника побудет. Там посмотрим.
– Сколько должен? – тянется к своему плащу, трет глаза и, зевая, ищет кошелек по карманам.
– Макс, – перехватываю его руку и отрицательно мотаю головой. – Не надо.
– Чё это вдруг? Мне подачки не нужны. За кота что ли не расплачусь?
– Макс, хватит! Убери деньги и скажи, когда ты спал в последний раз?
– А? Это… Вчера. Ну то есть ночью сегодня.
– Да? Ты глаза свои видел? Ты себя когда последний раз в зеркале видел? Зачем так над собой издеваешься?
– Я? Да иди ты на хер! Чё, думаешь из-за тебя что ли? Ага! Как же. У Фила концерт просто… Да че ты лезешь ко мне? Борю своего спрашивай! Я тебе кто, чтобы отвечать? Если бы не кошка эта, хер бы приехал! Я не виноват, что твоя клиника дольше всех работает, – подскакивает на ноги, качаясь и ловя равновесие.
– Кот, – поправляю и взглядом показываю, чтобы сел обратно пока не грохнулся. Достаю мобильный и ладонью затыкаю Максу рот. – Боря, привет. У меня экстренная операция. Да. Представь себе, не могу на ночную оставить. На моей смене привезли. Нет, не знаю. Приеду, как освобожусь. Все, мне некогда, – жму кнопку отбоя и выдыхаю перед тем как произнести. – Даже не пробуй отказываться. Тебе нельзя за руль в таком состоянии. Я сказала, нет! – запечатываю протестующее мычание и заставляю посмотреть мне в глаза. – Когда в последний раз нормально спал?
– Вчера, – морщится от полученной пощёчины и смотрит волком, стискивая зубы.
– Ещё раз спрашиваю. Когда нормально спал?
– Я сказал, что вчера. Уй!
– Я тебе челюсть сломать должна, чтобы ты мне ответил? – злости не хватает на эту ненужную браваду, и я со всей дури давлю ему на нервный узел над коленкой. – Ну!
– Вчера! Уй, бля-а-а!
– Ещё варианты! Только честные!
– Хватит! Не помню я! Не помню!
– А ел когда?
– Отпусти! У-у-у! Еля, не помню я! Я на кофе, мне некогда было!
– Идиот! – разжав пальцы, протягиваю ладонь. – Ключи от машины отдай!
– В кармане они, садистка! Ты мне ногу оторвать решила?
– Я тебе яйца оторву, если надо будет! – забираю ключи и поднимаюсь на ноги. – Сидеть здесь и ждать!
– Да пошла ты! Уй! Еля-а-а! Да понял я, понял! Фашистка! – закрыв ладонями коленки, перехватывает мой взгляд, направленный на локоть и судорожно дергается, пряча его подальше. – Маньячка! Блядь, лучше бы не приезжал.
– Только рыпнись.
– Да сижу я! Сижу! Мать твою, я ног не чувствую… ты, вообще, капец маньячка! Разве так можно? Уйди! Я все и так уже понял! – вскрикивает, поджимая ноги, увидев мой шаг обратно к дивану, а я, кивнув, быстро иду в раздевалку.
Зайдя в квартиру Клейстера первой, прямой наводкой иду на кухню и даже не удивляюсь пустому холодильнику. На полках из продуктов лишь пара заплесневелых пластинок сыра на блюдечке и каким-то боком затесавшаяся сюда пустая кастрюлька с коцнутой эмалью на крышке. В морозилке немногим лучше: пачка пельменей и две бутылки водки. В шкафчиках над плитой из съедобного нахожу пакет фиников и засахарившиеся остатки сгущенки. Зато растворимого кофе насчитываю семь банок в одном и десять в другом. Ни сахара, ни макаронов, ни круп. С таким рационом раньше окажешься в больнице, чем организуешь тот же концерт, о чем со злостью шиплю Максу, ставя кастрюлю с водой на огонь.