Операция спасения - стр. 16
И все же Сашка поймал себя на мысли, что он думает о Зое Луневой с теплотой. Чудом она попала в отряд, помог ей сбежать с фашистского поезда Франтишек. Хорошая девчонка, сильная, храбрая. Ну, еще и симпатичная, конечно. На этой мысли Канунников улыбнулся и закрыл глаза. Завтра тяжелый день.
Наутро старый дворник Тадеуш Врона появился на окраине городка, толкая перед собой старую тачку, прикрытую сверху рваной рогожей. На рогоже лежала лопата. Старик катил тачку не спеша. Прохожие отходили в сторону. Канунников шел по противоположной стороне улицы и часто оглядывался и с тревогой смотрел вперед – не покажутся ли немцы. И они все же появились. Офицер и двое солдат шли по проезжей части так, поглядывая по сторонам, будто они были хозяевами города. Хотя сейчас так и было на самом деле. Они могли остановить любого человека, потребовать от него предъявить документы. Могли тут же обыскать любого, вывалив прямо на землю, например, содержимое женской сумки. Видел Сашка и то, как немцы просто избивали какого-то несчастного поляка просто для удовольствия. И тот был рад, что его просто избили, а не застрелили.
Немецкий офицер сделал знак солдату, и тот, подбежав к старику, стволом винтовки откинул рогожку на тачке. Тут же зажав нос, немец отскочил назад, а офицер, стоявший поодаль, сразу замахал рукой, мол, пусть убирается! Врона, не особенно торопясь, поднял рогожку, прикрыл собачьи трупы и снова двинулся по улице в сторону леса. Немцы ушли, отплевываясь и смеясь какой-то шутке. «А ведь хитер Якоб Аронович, – подумал Сашка, выходя из подворотни, когда немцы ушли. – Хорошо придумал».
Старый дворник свалил собачьи останки у крайних деревьев и, оставив тачку, принялся копать яму. Он даже не повернул головы, когда русский лейтенант выбежал из леса, схватил ранец с рацией, маленькую лопатку и снова скрылся в лесу. Романчук, ждавший своего товарища в условленном месте уже около часа, облегченно вздохнул, помогая Канунникову снять с плеч лямки ранца и осторожно поставить рацию на землю.
– Ну что, Сашок, сделали мы дело! – улыбался капитан, явно волнуясь. Все-таки они сейчас могут услышать голос Родины, а это дорогого стоит.
Еще раз оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг в осеннем лесу ни души, Романчук соединил раскладную антенну и включил рацию. Опасения не оправдались: заряда в батарее хватало, и оба партизана, прижав к уху один наушник, пытались уловить среди потрескивания эфира русскую речь. Покручивая верньер, капитан нашел частоту, на которой в прошлый раз они сумели установить связь с какой-то воинской частью. И тут случилось чудо: оба услышали монотонный усталый женский голос, который твердил одну и ту же фразу:
– Польша, Освенцим, советские пограничники, которые выходили на связь на этой частоте, мы слушаем вас, ждем связи. Говорите, говорите…
– Это мы! – сжав в руке микрофон, с жаром сказал Романчук. – Мы здесь, мы на связи! Мы пограничники, в польском Освенциме.
– Ребята, товарищи! – обрадовался женский голос. – Наконец-то! Слушайте меня, слушайте инструкцию! Чтобы вас не запеленговали, чтобы наши переговоры не расшифровали, слушайте инструкцию. Я буду спрашивать, а вы отвечайте коротко да или нет. Спрашиваю: «Вы находитесь в опасности?»
– Нет, – переглянувшись с Канунниковым, ответил капитан.