Операция «Северные потоки» - стр. 28
Голоса… Ермилов погрузился в состояние глубокой задумчивости, в которое впадал каждый раз, возвращаясь мысленно в девяностые, когда шла война. Точно так же инициированная и финансируемая Западом. Тогда приходилось хоронить друзей. И с годами забывались их голоса. Когда погиб собровец Витя Матвеев на второй чеченской войне, Ермилов, забывшись, машинально набрал телефонный номер друга и спохватился, только услышав автоответчик, говоривший низким с легкой хрипотцой голосом Виктора. Тогда Олег и вспомнил, что Витя уже две недели как на кладбище в Пушкино. Ермилов еще несколько раз набрал номер, слушая голос погибшего майора…
Голоса… Их уже никто никогда не услышит. Облик сотрется и будет воскресать, только когда взглянешь на фото, да и то… Фотография не отражает живого человека нисколько. Больше двадцати лет прошло, а боль утраты не уменьшилась. Стоит только услышать знакомый голос, увидеть похожую внешность, почувствовать запах ароматизатора, висевшего у него в старенькой бээмвэшке, и сразу нахлынут воспоминания и боль от потери. И так со всеми, кого приходилось хоронить, чьи цинки, прибывшие из Чечни, доводилось встречать на «Чкаловском».
Сколько сейчас будет таких потерь, сколько горя! А кто-то на Западе потирает руки, подкидывая дровишек в костер боевых действий.
…Довольно теплая ночь, южная и черная, в подсветке фонарей дремавшая в кроне липы под окном, была разбужена, как и прикорнувший в кресле Ермилов, громким голосом Филипчука:
– Разрешите, Олег Константинович?
Филипчук тоже находился на работе. Впрочем, Семен тут и должен быть, как и Ермилов находился бы в доме два, будь он сейчас в Москве. Военное положение для спецслужб…
Это здесь, в Севастополе, в командировке, он может себе позволить пойти отдохнуть в гостиницу, а не ночевать в Управлении. Подумал даже в предвкушении, что впервые за несколько месяцев с начала СВО сможет поспать не на диване в кабинете, а на нормальной кровати, однако появление Филипчука откладывало этот приятный момент.
Семен смутился, заметив, что Ермилов моргает слегка испуганно, вырванный из дремы.
– Извините, может, попозже?
Ермилов выбрался из всосавшего его коварного кресла, накинул на плечи пиджак и энергично потер лицо руками.
– Давай, выкладывай, Семен Фадеич, что нарыл?
– Ускорил насколько мог опрос Галыги в зоне. Он, как мне передали, злорадствовал, что мы взялись за этого… жлоба, говоря культурно. Галыга выразился как пьяный матрос, не сдерживая эмоций. Запись его опроса нам пришлют чуть позже. Он утверждает, что Демченко всегда возит в бардачке машины боевой нож.
– Прямо так всегда и возит?
– Утверждает, что всегда. Ездили на шашлыки на озеро в Торопову дачу или на Морозовку много раз большой компанией, и Демченко там им ловко орудовал, разделывая мясо. Он и не заморачивается, что это холодное оружие. В то время нож у него был законный. А потом по инерции его и не прятал.
– Что это за дача? – нахмурился Ермилов. – Какого еще Торопова? – Он решил, что в деле возник новый фигурант, и впервые увидел, как Филипчук улыбается. – Что ты?
– Это место так называется в Балаклавском районе. Горы, лес и озеро, беседки для шашлыков оборудованы. Рыбалка. В искусственном водохранилище только рыбу и ловят – купаться там неудобно. Рыбалка, правда, платная. Местные любят там свадьбы и юбилеи гулять. Полчаса езды от Севастополя.