Операция «Северные потоки» - стр. 27
– Мы вправе проверить подобный сигнал. В плане законности никаких вопросов. И досмотр произвести, если ваш подопечный добровольно не выдаст стволы. Но только личный досмотр и только с его согласия, – она развела руками. – А я так понимаю, он не выдаст и вряд ли согласится на досмотр. Да и не носит же он с собой автомат для подводной стрельбы. – Она посмотрела на Олега, тот кивнул. – У нас нет оснований для обыска, пока не возбудим уголовное дело. А дело сможем возбудить, только когда отыщем оружие и после экспертизы – боевое оно, холодное, или гражданское, или охолощенное, учебное. Отпечатки его пальцев должны быть на оружии. Тогда можем вынести постановление о подписке о невыезде. Надо думать…
– Нам главное, чтобы он не смог уехать. Это первое. И второе, чтобы над ним висела уголовная ответственность по двести двадцать второй. Там ведь до пяти предел, если память мне не изменяет? Ну ему и ограничение свободы до трех лет тоже не понравится. За границу уехать у него уже не получится. А суд в итоге ведь может ограничиться и штрафом?
– Если будет ходатайство о его активном содействии ФСБ, то штрафом отделается… Но вы забегаете вперед. Пока что мы его не взяли с оружием на кармане.
– Я жду дополнительную информацию. Общий расклад мне ясен. Я позвоню, когда ситуация прояснится. Важно, чтобы ваш эксперт сработал быстро, если все же найдете у него оружие. Сколько займет подобная экспертиза? Ведь вы не сможете отобрать у него подписку без возбуждения уголовного дела, а возбудиться сможете только после заключения эксперта.
– Верно, – она слегка удивилась его юридической подкованности. – Сутки. Может, чуть меньше. Задержать его на эти сутки нам не удастся. Нет оснований. Если только он окажет немотивированное сопротивление, проявит агрессию, – она быстро взглянула на Олега, ожидая реакции. Но тот лишь покачал головой.
– Нет, этот буянить не станет. Слишком опытный. Но, я думаю, и уехать за сутки не успеет.
Ольга протянула на прощание руку, утонувшую в лапе Ермилова.
Вечером первого суетного дня в Севастополе Ермилов хотел было уже добраться до гостиницы штаба Черноморского флота, до своего временного пристанища, однако пришлось задержаться в Управлении.
Единственное, что позволил себе, снял галстук, уселся в глубокое кресло, разулся и водрузил ноги на край невысокого журнального столика. Поставил рядом чашку с чаем и включил телевизор, висящий на стене. Выложил на подлокотнике в ряд три мобильных телефона – один рабочий, один для домашних, третий для посторонних.
По всем телевизионным каналам только и делали, что строили версии и прогнозы по дальнейшему ходу СВО. На экране показывали новых героев спецоперации.
Голоса… Только их голоса звучали, приглушенные масками и балаклавами. И в прорези виднелись лишь глаза – карие, голубые, черные… Но похожие усталостью и пониманием необходимости ратной работы, как и любой другой, как у косарей – коси коса, пока роса… Они тоже косят врага. Только морщинки то на лбу между бровей, то в уголках глаз, у молодых-то. Где истинная справедливость, там всегда ты на грани, там всегда смерть рука об руку с правдой ходят, смерть тот еще жнец. И за правду всегда дорого приходится платить – ее ценность возрастает стократ от вложенных в нее жизней и решительности людей умереть за нее.