Операция «Северные потоки» - стр. 12
В шутку седые каперанги и кавторанги прозвали Влада водолазом, прекрасно зная специфику его недавней службы. Боевой пловец – это не котелок[9].
Стариков до сих пор бог здоровьем не обидел. Мужики как скалы холодного Северного моря. Подводники, которым за шиворот при авральном погружении из-подо всех болтов лодки льется морская или океанская соленая водичка.
С тех пор как услышал новости о подрыве газопровода, Влада преследовало ощущение, что он ходит под азотной белочкой[10] или попал в водоворот, вернее, в карстовую воронку, а прилив уже вот-вот начнется и тогда не выбраться, накрыло его, как жестокий бичбрейк[11]. Это сёрферам от банок[12] на дне одно удовольствие, гребни возникают, катайся – не хочу. Но такая радость не для подводных пловцов – закрутит, и не поймешь, где дно, а где поверхность.
Вернувшись от военных контрразведчиков, сделав вынужденное заявление, Влад бросился на скрипучую тахту в своей комнате, положил руку на лоб, чувствуя жар и смятение.
Он не мог подставить своих стариков. Не имел права. Отец не вынесет позора. Еще, чего доброго, по-гусарски пустит себе пулю в лоб. А ему ведь есть из чего – наградной лежит в сейфе в мастерской, где пахнет ПВА и деревом. Батя на старости лет увлекся судомоделированием. Мало ему походов по полгода, болтанки без всплытий – он все еще бредит морем.
Влад же давно избавился от романтики. Она вышла из него вместе с соленой горечью морской воды, которой он нахлебался за долгие годы учебы и службы – погружаться приходилось и без акваланга, работать на задержке дыхания.
Отец предлагал посодействовать с устройством боевым пловцом в отряд, обеспечивающий безопасность Крымского моста. Но впрягаться в службу снова Влад не хотел, он уже глотнул воздуха свободы, и тот его расслабил до невозможности.
Становилось мучительно-тоскливо, стоило лишь представить прохождение всех комиссий, психологические тесты, полиграф, сдачу нормативов, восстановление физической формы, а он ее, конечно, подрастерял, хотя внешне этого не заметно.
Однако еще более тревожила мысль, а что, если не поверят, если недостаточно будет ручательств отца, если полиграф покажет неоднозначные результаты… Влад не хотел обращать на себя внимание. Когда началась специальная военная операция, даже порадовался, что не ввязался в эту тягомотину с восстановлением на службе.
Контрразведывательный контроль, естественно, усилился до предела. Искали спящих агентов СБУ и ГУР во всех государственных структурах, в том числе и в Министерстве обороны. Наверняка вылетел бы со службы и он – бывший боевой пловец 73-го центра. Хотя знал случаи, когда бывшие украинские военнослужащие, не ушедшие на Украину, после того как Крым уплыл у незалежной из-под носа, не просто оставались на полуострове, но и присягнули уже России и до сих пор служат. Никто их не трогает, но приглядывают за ними довольно внимательно. Влад непременно приглядывал бы, будь он на их месте.
Не хотел он попасть в поле зрения контрразведки, а все же угодил, да еще и по собственной инициативе нырнул в этот омут. А всё его стремление заработать на собственную школу дайвинга – не в Турции, так в Египте! Не влез бы в авантюру, если бы не посулили ему столь существенный гонорар, который можно заработать только раз в жизни, а порой и последний раз в жизни… Риск очевидный, сомнительность проекта ясна, как море на приглубом месте в ясный штилевой день. Хотя ясности на больших глубинах в принципе не существует…