Опера вызывали?! - стр. 21
Она возмущенно приоткрыла ротик, выдохнула и вежливо сообщила:
– Что-то аппетит пропал. Пойду я, бересту поищу. И палача. Потому что вас, горбатых, даже могила не исправит. Только рубить!
– Голову, надеюсь? – ахнул я.
– Ну зачем голову, – она демонстративно опустила взгляд и посмотрела… тоже на голову.
– Какая ты кровожадная! Вместо того чтобы рубить, могла бы воспользоваться. Вдруг понравится.
– Фантазер, – закатила глаза пельмешка. – Не стыдно вам, опер из секс-шопа?
– Стыдно, Лилечка, это когда Ромыч жене сказал, что летит в Магадан, самолет упал, об этом рассказывают в новостях, а он у любовницы.
– Что тебе от меня нужно? – не выдержала она. – Не буду я с тобой спать, гопник-ловелас, не буду! Понимаешь?
– Мне и не надо, – ровно ответил я, – я, может, влюбился с первого взгляда. Пошли на свидание?
– Если ты мне сейчас начнешь петь, какая я особенная, снова будешь лицом столешницу полировать, пикапер в погонах!
– Лилечка, я не умею петь! – снисходительно сообщил я. – Правда, честно! Влюбился в тебя с первого взгляда. А Лола до тебя была, до тебя не считается!
– Вилочку не передашь?
– Держи! – я протянул ей вилку.
– Маловата для того размера лапши, которую ты мне на уши вешаешь.
– Я честен как никогда! – захлопал я ресницами. – Хочешь, докажу?
– Докажи.
Все, пельмешка, попалась! Ты моя!
– Могу стать твоим джином, – азартно предложил я, – и исполнить три твоих желания! Любых!
– Лучше стань моим Гераклом и соверши двенадцать подвигов!
– Хоть сейчас! – легко махнул я рукой. – Что желаете, принцесса?
Она серьезно задумалась, явно просчитывая варианты. Я медленно завел руку за спину и достал наручники. Те самый, из секс-шопа. Потому что покажи любой женщине это чудо, и она непременно захочет им воспользоваться.
Лилечка не разочаровала. Протянула руку и сменила тон.
– Наручники…
Последней мыслью, перед тем как я завелся, было то, что у мастера руки явно росли из нужного места, потому что с ходу от настоящих секс-шопные не отличишь!
– Хочешь воспользоваться? – приподнял я бровь.
– Да боже упаси, вдруг по ним твои микробы гуляют туда-сюда.
Она вернула игрушку на место и отвернулась:
– Ладно, фея из убойного отдела. Совершишь двенадцать подвигов в мою честь – пойду с тобой на свидание. Засыпешься хоть раз – отстанешь сам!
– По рукам! – быстро согласился я.
Поймал ее ладошку, пожал и развернулся к обалдевшим пацанам, мол, учитесь, пока я жив.
– Два свидетеля! – пояснил для пельмешки. – Сроку тебе месяц, иначе наш договор аннулируется, и я снова начинаю за тобой ухаживать на моих условиях.
Сдавайся, Цветочек!
– Ладно. И вот тебе, майор Чингачгук, самый сложный подвиг… Воздержание. Полное. Месяц никакого секса. Ни с кем!
– Цветочек, ты иди моему начальству скажи, что секс на ближайший месяц для меня табу, а? Ты будущий генеральный, тебя послушают!
– Сам, Евгений, сам!
– Ну сам так сам! Понял, первый подвиг – воздержание. А как ты поймешь, что я воздерживаюсь?
– По твоей нахальной физиономии!
– Нормальная физиономия. Симпатичная даже.
– Явная анемия, сколиоз и лицо, словно не трезвел последние лет пять, – припечатала пельмешка.
– Лиля, ты точно на юриста учишься? В тебе погибает великий доктор!
– Всегда мечтала стать патологоанатомом. Станешь моим подопытным кроликом? – оживилась она.
Я отвлекся на подошедшую официантку, которая, наконец, принесла нам еды.