Опекун. Она не для меня. - стр. 6

Он слушал меня, глядя в глаза, хмурился, явно прикидывая варианты и обдумывая мою просьбу. Сердобольностью излишней Демин никогда не отличался, у него к жизни всегда был весьма эгоистичный подход, и интересы были эгоистичные — товарно-денежные. Были, конечно, и определенного рода принципы, через которые он никогда не переступал и не переступит, но в целом хорошим человеком его назвать сложно, наверное, впрочем, как и меня. Вот и спелись.

— Хрен с тобой, будут тебе документы, но предупреждаю, случись какая-нибудь херня, отвечать будешь сам.

Согласно кивнув, я опрокинул в себя еще один бокал, чувствуя, как по горлу разливается тепло. С документами разобрались, теперь осталось понять, что делать дальше. Девчонка вряд ли придет в большой восторг при виде меня. Я не урод, конечно, по нынешним меркам в целом даже красив, наверное, но определенный род деятельности накладывает свои отпечатки.

— Утром документы на опеку будут ждать тебя в больнице, — пообещал друг, поднимаясь со своего места и давая понять, что на сегодня разговор окончен, — езжай домой, Олег, отдохни.

Я так и сделал. Наконец попав домой, первым делом завалился в душ, смывая с себя этот день. После водных процедур я направился прямиком в постель. Однако несмотря на всю усталость, уснуть в эту ночь мне так и не удалось. В голове одна за другой крутились мысли о прошлом, о детстве, юности… Я рано потерял родителей, мне и семи тогда не было, родственникам чужой ребенок, как это часто случается, оказался не нужен, а потому я отправился прямиком в детский дом. Я все еще помнил, как жилось там, где не было ничего кроме ненависти к себе и окружающим. К перманентной озлобленности и беспочвенной агрессии. Там, где давно забыли, что такое любовь и сострадание, где все было наплевать на какого-то мальчика Олежу, в один миг оставшегося сиротой. Таких Олеж там было много.

Вспоминали о нас только по праздникам, когда ублюдкам с огромным пузом, обтянутым рубашкой стоимостью в почку, и трещащей по швам тканью при каждом движении, нужно было сделать очередной показательный благотворительный жест. Выделить детдому кругленькую сумму и подарить несколько игрушек, улыбаясь на камеру. И срать ему, ублюдку этому было на то, что дети потом за эти игрушки глотки друг другу рвали, потому что на всех никогда не хватало.

Вряд ли что-то изменилось с тех пор, как я покинул стены этого места. Помню, что даже дышать легче стало. Как только восемнадцать исполнилось, послал всех от души и больше ни разу туда не возвращался.

Голодные, озлобленные дети, ненавидящие их воспитатели, не брезгующие распускать руки, вот что ждало девчонку в этом гиблом месте, разве мог я позволить ей туда попасть. Ничего, приведу в чувства, сделаю из нее человека и пусть валит во взрослую жизнь, а пока будет под моим присмотром, чтобы глупостей не натворила.

Ближе к четырем утра я сдался, попытка поспать все равно не увенчалась успехом, а потому поднявшись с кровати, я пошел в душ, малодушно надеясь, что ледяная вода в чувства приведет, и ко мне наконец придет озарение, какого хрена я вообще делаю.

После душа следовал уже привычный ритуал – крепкий черный кофе без сахара и сигарета, завтрак будущего язвенника, чтоб его. Сколько раз собирался начать нормально жрать, и все никак. От пуль не сдох, так не хватало из-за дыры в желудке помереть.