Опасные манипуляции – 2 - стр. 23

Осторожно заглянув за угол, я увидела совсем узкий переулок, автомобильная колея заканчивалась ровно на его середине, а дальше шла узкая тропинка. Несколько аборигенов, одетых примерно как я, собравшись в конце автомобильной колеи, что-то возбужденно обсуждали, махая руками в сторону исчезающей за поворотом тропинки.

Подробности дискуссии мне слышно не было, но слова «обыск» и «клещ» разобрала ясно. Минут через десять митинг местных жителей закончился, переулок опустел, и я прошла до конца тропы. Место абсолютно глухое, небольшой дом за покосившимся забором граничил с оврагом, тропинка заканчивалась у синей деревянной калитки с красным ободранным ящиком. Доска с выжженным адресом была прибита к забору, и, уверяла меня, что я нашла нужный дом. Между этим домом и остальным переулком торчало несколько покосившихся сараев и исходил теплым вонючим паром, нечасто встречающийся в этих местах, люк канализации. Я встала за сарай и задумалась. Завтра утром гражданина Клещова выпустят из того места, где он сейчас сидит. В то, что Сидоров к завтрашнему утру соберет доказательства его преступной деятельности, я не верила ни разу. Мне писать заявление, что Клещов пытался меня убить, дело бесполезное, потому, что других доказательств, кроме моих слов нет и не будет. Найденный мной ботинок Сидоров забрал, но сказал, что ботинок не Клещова, размеры не совпадают.

Вывод – спасение утопающих, ну и так далее.

Ломиться в дом? Абсолютно не вариант, скорее всего я в дом войду, но обратно уже не выйду. Значит надо встретить гражданина там, где он этого не ждет. Написав руками в перчатках короткую записку и опустив ее в почтовый ящик, я поехала домой.

Брат Сергей.

Сегодня я встал рано, всполоснул лицо холодной водой, чтобы выгнать остатки сна, высыпал в чашку два пакетика «кофе три в одном», торопливо выпил горячую, приторную жидкость. Есть не буду, поем в городе, после ликвидации объекта. Быстро собрался: в портфель бросил простой нож сапожника с деревянной ручкой, который я вчера старательно подточил. Сверху лег тонкий темно-синий дождевик – накидка. План простой: вижу цель, стоя в за углом дома, накидываю плащ, догоняю, чиркаю по шеи, ухожу на территорию бывшей мебельной фабрики, выбрасываю нож и накидку с пятнами крови, ухожу на площадь Жданова, где сажусь на любой транспорт и уезжаю. Надо заканчивать это дело, уже неделя, как работа не сделана, перед Хозяйкой стыдно.

Я надел легкую бордовую куртку, обулся, проверил еще раз, все ли взял, и вышел. Надо было спешить, электричка до города уходила совсем скоро. Тщательно замкнув калитку, я быстро пошел по тропинке. Сегодня было не холодно, падал легкий снежок. У вечно парящего колодца канализации кто-то возился. Парень, в оранжевой каске и оранжевом жилете, сидя на корточках перед открытым люком разговаривал с кем-то внизу. Я постарался обойти работника вонючего хозяйства на расстоянии, уже обошел его, когда раздался треск ткани. Я посмотрел вниз, карман новой куртки, купленной недавно на вещевом рынке, был выдран с мясом, а этот урод в дурацкой каске нагло улыбался, помахивая перед собой острым железным крюком, которым открывают люки теплотрасс. Я всмотрелся в лицо недоноска и пораженно замер: мне в лицо скалилась девка, для свидания с которой я вышел из дома. Я сморгнул, думая, что это какая-то галлюцинация. Когда вновь открыл глаза, девка ни куда не делась, также скалясь, она бросила мне в лицо какую-то гадость. Ладно, я успокоился, выдернул из кармана нож, рывком сбросив с него картонный чехол, который я надел на лезвие, чтобы не резать ткань кармана. Сделав волновое движение ножом перед собой, я шагнул к девке, которая на удивление спокойно стаяла на месте, держа двумя руками свой крюк. Вдруг сильнейшая резь и жжение наполнили мои глаза и ноздри носа, боль было невозможно терпеть. Ничего не видя, я махал перед собой рукой с зажатым ножом, чтобы эта тварь не подошла и не ударила меня своей железкой. Второй рукой я почти дотянулся до снега, чтобы промыть глаза, когда увесистый и обидный удар в зад, заставил меня выпрямиться и развернуться. Сучка зашла сзади, но вместо того, чтобы хладнокровно ударить меня крюком по затылку, не отказала себе в удовольствии пнуть меня. Я опять взмахнул ножом перед собой, второй рукой потянувшись к спасительному снегу. Залитым жгучими слезами лицом я почувствовал что-то влажное и плохо пахнущее, попытался отшатнуться, но сильный толчок в спину заставил меня шагнуть вперед. Нога провалилась в пустоту, и я полетел вниз, зацепившись подбородком за что-то твердое. От боли в ломаемой нижней челюсти я почти потерял сознание, смутно осознав, что вишу в темноте, на судорожно сжимающей край люка левой руке. Я понял, что еще жив, разжал пальцы правой руки, сбрасывая нож в пустоту колодца, потянулся второй рукой к краю люка, к светлому небу, к жизни….