Опасные манипуляции – 2 - стр. 25

Посидев еще немного, и не придумав ничего ценного, мои родные стали собираться. Я стояла на пороге комнаты, смотрела, на одевающих пуховики самых дорогих для меня людей и грустила, что маловата у нас семья. Нам бы еще какого-нибудь Джеки Чана или Бельмондо. Я бы строила коварные планы, а он бы выбивал ногой двери, ломал бы сопротивление коленом или огромным хромированным пистолетом, а потом бы мы на кабриолете уходили от погони.

Отец конечно у меня мужик жесткий, но не потянет на эту роль. Во-первых, он на меня обижен, что я поддержала маму при их разводе. А во-вторых, уходить от погони мы с ним сможем только на электровозе. А этого бандиты и черные риэлторы не поймут, со смеху умрут.

Опять, делать все самой, все самой.

Я позвонила по телефону, ответил мужской голос:

– Сидоров у аппарата.

– Здравствуйте, Саша. Это Сомова беспокоит, я могу к вам подойти?

– Здравствуйте, я сегодня дежурю, поэтому в любой момент могу уехать на вызов.

– Спасибо, я поняла.

В бесконечном коридоре Дорожного РОВД, самая большая толпа народу была у кабинета Сидорова, который был, конечно, заперт. Люди, толпившиеся у двери, недобро посмотрели на меня. Женщина, выставившая перед собой, как щит, хозяйственную сумку с разрезанным боком, сказала:

– За мной будете.

Поподпирав стенку минут пять, я заскучала, и стала внимательно осматривать своих собратьев по несчастью.

Меня привлекли одинаковые бланки в руках у двух солидных мужчин средних лет. На бланках были изображены силуэты голов, формы носа, глаз, различные прически.

– Простите, а что у вас за бланки?

– Заявление о без вести пропавшем – тусклым голосом пробормотал один из мужчин.

– А где их можно взять?

– На входе у дежурного – мужчина махнул в сторону входа в отдел.

– Спасибо.

Когда дежурный протянул мне несколько двойных листов бланка, сзади хлопнула дверь и знакомый недовольный голос произнес:

– Что вы опять придумали, гражданка Сомова?

Я обернулась:

– Еще раз здравствуйте, Александр, а я заявление пришла подать.

– Какое заявление, о чем вы еще не успели заявить?

– Знакомый у меня пропал, Иван Аркадьевич Старыгин.

– Я не могу принять у вас такое заявление. Во-первых, Старыгин в розыске по уголовному делу об убийстве его отца, а, во-вторых, вы Старыгину никто.

– Ошибаетесь, Старыгин зарегистрирован в квартире, которую я приняла в наследство. У меня жилец пропал, почти родственник! Вы обязаны принять заявление.

Сидоров скривился, как съел лимон:

– И если я заявление не приму, куда пойдете жаловаться?

– Начну с начальника милиции, у него как раз прием начинается по личным вопросам.

– Если бы вы знали, как вы мне дороги. Мне дежурный сказал, что там еще несколько человек с «потеряшками», мне с вами до ночи возится.

Я всплеснула руками:

– И что, у всех жильцы пропали?

– Не смешно, Людмила. У них дети пропали, девочки-школьницы, родители подозревают, что в «Белое братство» ушли.

– Ну, а что же мы стоим, пошли быстрее.

Сидоров, открыв кабинет, поманил меня пальцем:

– Сомова, заходите.

Очередь недовольно всколыхнулась, раздались крики «Три часа стоим», «Она последняя пришла». Тетка с резанной сумкой встала у меня на пути:

– Я ее не пущу, после меня пройдет.

– Тут я решаю, кто и когда зайдет. Приму всех. Сомова, заходите. Кстати, гражданка, а что у вас случилось?