Опасные чувства - стр. 28

Крис будет касаться там, имитируя золотые прикосновения царя Мидаса. Эти касания будут словно прорастать в ее тело, в ее кровь, и девушка - живая, горячая, неистовая, - медленно будет превращаться в мертвую золотую статую. И Крис, насмешливо глядящий на девушку, действительно был этим Мидасом - способным отнять жизнь ради забавы.

Он будет к ней прикасаться.

К шее.

Тори, не помня себя, по велению режиссера уселась на колени Криса, и тот, осторожно коснувшись золотыми пальцами ее подбородка, развернул ее лицо к себе.

- Смотри на меня, - велел он, пока его пальцы вкрадчиво скользили по ее шее, чуть сдавливая горло, отчего у Тори зашумел в голове и потемнело в глазах. Перед ее внутренним взором пронеслись картинки из прошлого, полутемная комната и собственные руки, скованные наручниками, и девушка едва не закричала от этого наваждения, которое брало ее в плен.

К груди.

- Вот так, - мягко произнес Крис, помогая Тори сменить позу, чуть откинуться, опершись локтем о подлокотник кресла - и внезапно весьма фривольно коснувшись ее, поймав золотыми пальцами сосок под одеждой и чуть сжимая его, обозначив на темной ткани его остренькую вершинку золотом. Тори, дрогнув от неожиданности, чуть откинула голову назад, и режиссер завопил, переходя на ультразвук:

- Черт, да у вас химия! Замри, Тори, не двигайся! Чудесно!

Золотые пальцы Криса лежали на вздымающейся груди, Крис смотрел в глаза Тори - насмешливо и снисходительно одновременно, - и девушка снова почувствовала себя беспомощной и напуганной под этим взглядом. Оттого, что он смотрел на нее, любовался ею. Оттого, что он победил в первом раунде. Оттого, что он касался ее, пожирал ее взглядом, и эти взгляды рождали в ее сердце трепет.

- Тори, еще! Еще! Ты умираешь от страха, ты не хочешь, чтобы он трогал тебя!

К животу.

Крис чуть ухмыльнулся, и его раззолоченная ладонь аккуратно легла на живот Тори, так, что та замерла, словно ее заставили в холодную воду войти, и дыхание ее остановилось.

- Черт тебя дери, детка! Ты точно ничего не умеешь?! Это лучше, чем можно себе представить!

Да, он прав, этот горланящий осел.

Она боится, она до судорог боится и не хочет, чтобы Крис к ней прикасался - и не потому, что они в ссоре. Нет. Каждое прикосновение Криса словно в самом деле пронизывало ее кожу, только не мертвым золотом, а живой, красной, как кровь страстью, от которой быстрее бежит по венам кровь и кружится голова, от которой становится горячо и мокро между ног, и запах ее возбуждения - сладковатый, чистый, - перебивает приторный аромат косметики.

К ногам.

Крис трогал ее, его пальцы безошибочно находили те места, которых он касался той ночью - руками, губами, языком, - или сжимал до боли, оставляя темные пятна синяков. Сейчас кожа Тори была чиста и бела, но от этих вкрадчивых прикосновений каждое зажившее пятнышко начинало ныть, словно свежее, словно отзываясь пульсирующей болью на прикосновения хозяина.

Крис безошибочно отыскивал эти места, поглаживал их, нажимал, и словно играл мелодию страсти и боли на теле девушки. И та сходила с ума, не понимая, что с ней происходит.

Его золотые пальцы, ласкаясь, провели по ее бедру, и лоно девушки, ее промежность, мягкие внутренние поверхности бедер, которые Крис безжалостно терзал, раздвигая перед собой, наполнились сладкой и болезненной пульсацией, такой желанной и мягкой, что Тори едва не кончила, закусив губы и закрыв глаза, переживая острое, как боль, ощущение. Ей захотелось до головокружения, чтобы он коснулся ее там еще раз, так же грубо, жестоко сминая мягкую плоть, раздвигая ноги и болезненным, резким толчком овладевая ею.