Опасные чувства - стр. 27
- Но она любила тебя, - выдохнула пылко, и Крис снова пожал плечами.
- Я не занимаюсь благотворительностью, - его голос был почти груб. - Я пытался ее вытянуть из той грязи, куда она падала, но если человек не хочет оставлять своих привычек и все еще думает, что все это - смешная шутка… Я не собираюсь с ней возиться всю жизнь, и любить то чудовище, в какое она себя превратила, весьма проблематично.
- Жестоко, - произнесла Тори.
- Зато правдиво, - безжалостно ответил Крис. - Ну, так ты готова?
- К чему? - спросила сбитая с толку такой быстрой сменой темы разговора Тори.
- К работе. Нам с тобой вместе придется поработать на съемочной площадке, дорогая.
Несмотря на то, что Тори ничего не умела и не понимала в том, куда Крис ее втащил буквально силой - в моделинге, в съемках, - отношение к ней было особенное именно потому, что… ее притащил Крис. Вещи, что шились для Оливии - и которые оказались ей невероятно малы из-за ее изрядно пополневшей талии, - были подогнаны по фигуре Тори, и визажисты, создающие образ, уже не дергали ее волосы и не крутили ее голову, словно болванку, не морщились недовольно от того, что девушка была напугана и растеряна. Теперь все эти люди смотрели на нее удивленно, с недоумением и даже с легкой завистью. По их мнению, Тори вытащила счастливый билет; Крис вложился в нее настолько щедро, что ни у кого и сомнения не возникало в том, что его молоденькая протеже с ним спит.
Тори читала это в любопытных быстрых взглядах, слышала во вспаривающих шепотках, и ее щеки начинали алеть, несмотря на нанесенную на них пудру. Но она упрямо закусывала губы, хмурила брови, рассматривая себя в зеркале и наблюдая, как умелые руки гримеров превращают ее в огненную диву, в чертовку с пылающей кожей и волосами подобными разорванной ветром туче. Ее тело, перетянутое тонкими черными ремешками, было почти обнажено, лишь чуть прикрыта грудь и бедра. На плечах, на шее тонкими мазками была нанесена золотая пудра. Тори чуть вздрогнула, когда чужие руки - не Криса! - на ее тонкой шее застегнули тонкий ошейничек-бархотку, с тонким золотым сердечком-подвеской. От этого прикосновения к горлу по всему телу тори пробежала нервная дрожь, каждый ее пальчик словно током пробило, Тори почувствовала, что от возбуждения не может вымолвить ни слова, потому что понимание накатилось на нее сразу, вместе с ослепительным светом и торопливыми криками, вместе с командами неугомонного режиссера и с окриком со стороны съемочной площадки…
Она поняла, что ей надо идти туда, на своих не слушающихся, подгибающихся ногах, и снова сесть на колени к Крису Брауну. И делать все так, как говорит он, ибо сама она не умеет, не понимает, как надо двигаться и как выгоднее поворачиваться к камере. Его руки снова буду касаться ее, он будет поворачивать ее лицо, нажимать на ее плечи, требуя прогнутся или сесть пониже, улечься на подлокотник кресла…
«Вот же черт! - выругалась Тори, выходя на освещенную площадку как на Голгофу. - Черт! Нет, конечно, Крис Браун - профессионал, он не позволит себе ничего предосудительного, но и того, что допустимо, будет вполне достаточно, чтоб я провалилась от стыда в ад!»
Крис, щуря внимательные глаза, уже ждал ее, сидя в кресле и закинув ногу на ногу. В его образе не было, пожалуй, ничего необычного - темный дорогой костюм, сорочка, яркий галстук. Темная массивная фигура его выглядела внушительно и отчего-то зловеще, словно он был боссом многомиллиардного бизнеса, главой корпорации-спрута, подчинившей себе весь мир. Сильный мира сего, президент или миллиардер - если б не покрытые позолотой пальцы. И Тори задрожала, припоминая, на какие места ее тела нанесена золотая пудра.