Опасная близость - стр. 24

4. Глава 4

Сейчас, вынырнув из воспоминаний, я вновь ощущаю себя той, разбитой, сломанной девчонкой, которая стоит в городе с чемоданом и не понимает, куда ей двигаться дальше. Которая знает только названия дорогих ночных клубов и бутиков, но совершенно не понимает, как зарабатывать деньги. Которая не умеет выживать, потому что её такому не учили — а она была слишком глупа, чтобы научиться самой.

Наверное, я не должна была прощать Богдану нашу последнюю встречу. Ритка за это его и возненавидела особенно сильно, её всю колотило, когда я рассказывала про Полину и про заявление Мельникова о женитьбе.

Но что он сделал такого? Привел в дом партнера свою невесту после официального разрыва со мной? Разве это возбраняется? Разве не имел он права похвастаться нормальными отношениями с моим отцом, с которым сдружился? Или что, он должен был щадить мои чувства вечно?

Это же смешно. Он не обещал мне ничего, а я ничего не просила.

Или проблема в том, что Богдан сообщил отцу о наших отношениях? Но я до сих пор не знаю, он ли ему рассказал. Не вижу причин, по которым Богдан во время знакомства родителей со своей невестой мог обмолвиться: «Ой, кстати, мы с вашей дочерью были вместе, правда, недолго. Не беспокойтесь, ничего серьезного, мы просто спали и изредка переписывались».

Может, если бы мы с мамой общались чуть теплее и не конфликтовали из-за любой мелочи, я бы спросила у неё, чем кончился тот вечер. Но не в нынешних реалиях, в которых имя Богдана послужило бы очередным поводом для обид и скандалов. Тем более не сейчас, когда родители отказались платить за мою учебу, и это сделал тот самый Богдан.

— Смотри-ка, она ответила «да», — передразнивает Рита, выбивая меня из воспоминаний. — Счастье-то какое. Прошлая невеста тоже так ответила, и где она теперь?

— Три года прошло, мало ли причин, по которым они могли расстаться.

Даже сейчас я выступаю адвокатом дьявола — неосознанно защищаю Богдана и его девушек, что нынешнюю, что предыдущую.

— А мне кажется, он просто свинья, которая предлагает жениться всем, кто прыгнет в его постель.

— Ну, не всем, — болезненно усмехаюсь. — Мне-то он не предложил.

Ритка бледнеет, понимая, что по случайности сморозила.

— Я не хотела тебя обидеть, прости.

— Всё нормально.

Мы гуляем ещё недолго, а когда сын подруги просыпается и начинает плакать, расходимся по домам. Я уезжаю к себе на окраину, возвращаюсь в съемную квартиру, задумчиво созерцаю пыль на полках и подоконнике. Задумываюсь над тем, чем жила последние три года. Ничем. Не жила вообще. Существовала, но даже смысла особого не видела, цели не ставила, кроме размытой: «когда-нибудь доучусь и всего добьюсь, чего пожелаю».

Когда Ритка забеременела и родила, погрузившись с головой в семейную жизнь, я осталась совсем одна. Не пыталась ни с кем сдружиться. Сознательно огородила себя от компаний в институте.

Вместо того, чтобы наблюдать за страницей Лизы, пора бы начать вести собственную «страницу» жизни. Чем-то заниматься. Не подыхать на работе, а найти себе увлечение. Долг я верну рано или поздно, но его либо отдаст замученное существо, либо нормальная девушка.

Я начинаю смотреть на ситуацию под другим углом. Задумываюсь над последним смс Богдана — «я не хотел тебя любить», — над кольцом Лизаветы. И понимаю, что всё это делает меня злой, но живой. Я начинаю что-то чувствовать, кроме жалости к самой себе. Кроме отрешения и желания скрыться от всего мира.