Опасная близость - стр. 20
Его номер не записан в телефонную книжку, но наша короткая переписка — вверху. Мозолит глаза. Притягивает к себе внимание. Интересно, он уже спит или полуночничает? Лиза с ним рядом? Чем он занят сейчас, человек из моего прошлого?
«Можно вопрос?» — пишу и отправляю так быстро, пока не передумала, не струсила, не сдалась.
Ночью всегда легче спрашивать о чем-то личном. То, что днем открывать болезненно и стыдно, с наступлением темноты само ползет наружу.
«Да».
«Почему ты меня бросил?»
Он мог бы опять ответить про то, что я заслуживала кого-то лучше, что мы были слишком разные и что всё это изначально — одна сплошная ошибка. Наверное, я даже ждала такого сообщения, потому что оно напомнило бы мне о той боли, которая стала моей частью и которая помогает мне двигаться дальше.
Но Богдан отвечает иначе.
«Потому что не хотел тебя любить».
Замечательный ответ. Образец того, как заставить человека сжаться, как причинить ему боль словами.
Не хотел любить…
Зачем тогда начинал всё это? Зачем обнимал в клубе, зачем встречался втайне от моих родителей?
Не хотел любить…
Как будто его кто-то заставлял.
Я не пытаюсь назойливо узнать детали, не задаю наводящих вопросов. Только сильнее корю себя за лишнее любопытство, которое заставило старые ссадины вновь ныть. Надо чем-то заняться, хотя бы смен набрать в ресторане дополнительных, чтобы вечерами валиться с ног от усталости, а не с бывшим переписываться.
Кстати, не самая плохая идея. Заодно и с долгом потихоньку рассчитаюсь.
Вскоре я погружаюсь в однотипные будни, состоящие из рабочих смен, сбитых ног и отваливающейся к вечеру пояснице. В перерывах отвлекаюсь на учебу, и мир превращается в сплошные формулы, запахи блюд, от которых уже тошнит, в усталость и опустошенность.
Мама периодически звонит, но как только разговор переходит на учебу или отца — я вешаю трубку. Она злится, называет меня упрямой ослицей. Мы словно опять вернулись в стадию налаживания отношений после моего ухода из дома.
— Ты скоро замертво упадешь, — в один из редких дней, не занятых ничем, я встречаюсь с Ритой.
Мы гуляем по парку, подруга везет перед собой коляску, в которой сладко спит её сын. Она периодически поправляет его шапочку, одеяльце, проверяет, не замерз ли он или не вспотел. Я наблюдаю за этим с отрешением.
— Да ну, перестань. Я в порядке.
— Опять думаешь о нем?
Имя Богдана Рита сознательно не называет. Она смотрит на меня прямо, и под этим строгим, почти материнским взором, я тушуюсь. Сложно убеждать, будто у меня всё замечательно, когда один только вопрос заставляет напрячься.
— Да… то есть, нет. Я думаю о том, как поскорее вернуть ему долг.
— Слушай, я уже говорила и еще повторю: этот человек задолжал тебе куда больше, чем оплата учебы.
Мы уже обсуждали с ней эту ситуацию, и подруга уже тогда была категорична. Она даже слышать не хотела про то, что долг нужно отдать. По ее мнению, это компенсация морального ущерба за все поступки Мельникова.
— Я не люблю ходить в должниках.
— Саш, ты слишком самостоятельная, — Ритка кривится, вновь поправляет козырек на коляске. — Это тебя и погубит. У тебя постоянно «я сделаю сама», «я не хочу навязываться», «я не люблю быть должна». Почему ты не можешь хоть раз расслабиться? Он добровольно дал тебе денег и намекнул, что не ждет возврата? Ну и всё, взяла и забыла.