Они Журавли - стр. 15
– Обалдеть, ну и хобби у рублевских богатеек!
Справа на площадке под навесом виднелись капоты десятка машин. Ближе всех стоял огромный красный джип с прожекторами на всех выступающих деталях, тонированным стеклом и светящимся днищем, а чуть дальше приземистый блеклый серый седан с несколькими царапинами на водительской двери.
За моей спиной раскинулся широченный сад, на противоположной стороне которого возвышался хозяйский дом. Тот, что рядом пониже, скорее всего для персонала. Оранжерею со стеклянной крышей и стенами оказалось опознать проще всего. Она была (что не удивительно) зеленая, похожая на многоэтажный парник с торчащим в центре конусом в форме початка кукурузы высотой с двенадцатиэтажный дом.
– Ну и парничок… – уставилась я на сооружение, размером в пятьдесят школьных спортзалов. – Это там она газоны выращивает?
– И не только. Там ее лаборатория, – ответил Женя, выгружая из багажника чемодан.
– Ботанка в прямом смысле слова. В замке из стекла и травы.
Меня отвлек от созерцания оранжереи голос. Голос парня. Интересно, давно он стоял у нас с Женей за спинами и наблюдал за моими ласками ступнями их шелковистого газона?
– Наконец-то вы прибыли. Женя, отнеси багаж гостьи в первую спальню.
Парень стоял на высоком крыльце трехэтажной детской. В спину ему бил свет из распахнутой двери. Он был расслаблен и облокачивался руками о парапет, выложенный диким камнем.
Капот ауди тихо щелкнул, как щелкнуло что-то в моей грудной клетке. Надеюсь, это был хруст остеохондроза, когда я запрокинула голову, пробуя рассмотреть владельца голоса.
Воронцов отвернулся, поднимая голову к небу, словно позволял мне беспардонно себя рассмотреть целых две с половиной минуты. Я всегда думала, что не влюбчива в отличии от Светки, которой нравился каждый минус первый. Со мной в хоккейной команде играло двадцать парней, но ни с одним я не пошла на свиданку, хотя Галкин с Уткиным пробовали подкатить.
Еще смеялась, что за птичья свадьба?! Журавлева встречается с Галкиным или Уткиным.
Но этот голос. Он проник в меня вместе с туманом ананасового вейпа, который курил Воронцов. Решив, что ночного любования его персоной достаточно, он спустился по лестнице и пожал мне руку:
– Максим Воронцов, рад, что теперь ты с нами. Как добралась?
Он был из тез парней, на который хочется обернуться – не обернулся ли он.
– Кира Журавлева. Спасибо, что пригласили.
– В нашем доме всегда рады гостям! И особенно, гостьям, – подмигнул он. – Женя, в первую спальню, – напомнил Воронцов, застрявшему в дверях водителю.
– Как скажите, Максим Сергеевич, – вздохнул он.
Богатый, уверенный в себе красавчик. Кажется, моя самооценка рядом с Воронцовым вот-вот рухнет ниже их трёхмиллиметрового газона. Он совсем не был похож на своего огромного отца – круглого как кольцевые Москвы. Карие глаза с небольшой восточной ноткой. Кто-то у них в роду точно был из Китая. Узкий подбородок и заметные скулы, а черные прямые волосы с обсеченными прядками.
Но не внешность подкупала в Воронцове. Он стоял передо мной на газоне (о который я только щекой потереться не успела), как непоколебимый властитель мира стоял бы на шаре, размером с глобус – пуп Земли, жонглирующий планетами. Он смотрел на меня, но не пялился; улыбался, но не лыбился; проявлял интерес, но без капли похотливости.