Он. Она. Другая - стр. 37
-Сабина, вы же только приехали, - вступает в разговор свекор. - Мы соскучились по Нафисе. Как же ты ее сейчас увезешь от нас?
Он, конечно, прав. И в идеале, по нашим законам, нас с дочерью должны были увезти родители. Я могла бы попросить тетю с дядей, но ни к чему ввязывать их во все это. К тому же, они много лет дружат с моими свекрами. Поэтому я решила все сделать сама. Ирада уже ждет нас.
-Дада, я понимаю. Но и вы меня поймите. Я уже не могу. Зная правду про Таира, я не могу у вас оставаться. Он же приедет.
-Он не живет здесь больше, - свекор смотрит в сторону. - Я выгнал его.
Ошарашено смотрю на Надиру и она молча кивает.
-Я поставил ему условие: он сможет жить здесь только, когда вернет вас, - заявил отец.
-Простите меня, - дрожащим голосом прошу я. - Но я не вернусь. Он и без нас счастлив.
-Дочка, - начинает было свекровь, но Надира ее останавливает и говорит:
-Апа, дада, отпустите их. Не держите насильно. Ну что хорошего будет, если он снова потопчется на гордости Сабины? Я бы на ее месте сделала тоже самое.
-Надира! - восклицает мама.
-Апа, вы не видели Таира с той женщиной и сыном. А я видела. Я вам уже говорила. Сабина все правильно сказала.
-Но как же так? Развод? - свекровь прячет лицо в ладонях и дает волю эмоциям. - А как же Нафиса? Мы же любим ее.
-Вы можете приезжать к нам в гости. Или забирать ее на выходных, - тихо предлагаю я, опустив голову. - Простите меня. Просто я не смогу так дальше жить.
На кухне воцаряется унылая, продолжительная тишина. Слышно, как тикают настенные часы и стучит мое раненное сердце. Не покидает мысль, что больше двух лет вся моя семейная жизнь была ложью. Только они - его родные были настоящими. Даже больше, чем он сам.
-Это ты нас прости, дочка, - нарушил молчание дада. - За то, что не уберегли вас. Уйти - действительно твое право. Только на нас зла не держи, ладно?
Поднимаю глаза, полные слез. Он всегда был очень добр ко мне и всегда называл дочерью, хотя некоторые его ровесники обращаются к снохам согласно традиции и говорят “келин”.
Когда Нафиса просыпается, бабушка и дедушка забирают ее вниз, а я быстро собираю ее вещи на первое время. За остальными, в том числе и своими, приеду вечером.
Забирать-то не так уж и много: только одежду. В дом мужа каждая уйгурская невеста приходит с большим приданым: посудой, постельным бельем, подушками, одеялами, кое-какой бытовой техникой. Мне это теперь не нужно. Хочу уйти налегке.
Захожу в спальню, в которой давно не была. Все так, как и было неделю назад, когда я заправила кровать, пропылесосила и помыла полы перед приходом гостей. Оказалось, что комната уже не нужна ни мне, ни ему.
Иду в гардеробную и понимаю, что на вешалках нет половины его вещей. И это совсем не то, что он обычно брал в командировку. Ищу маленький чемодан, в который хотела положить вещи и не нахожу. Значит, все-таки собрался и ушел к ней. Хорошо, хоть большой стоит. Вечером воспользуюсь.
Вот так просто. Два года лжи и за один день все решилось. Снова возвращаюсь в спальню, окидываю ее придирчивым взглядом. В голову прокралась совсем скверная, неприятная мысль: “А что если родители все-таки примут его новую женщину и он приведет ее в этот дом?” Уже не я, а другая будет хозяйничать здесь. И в детской поселится не моя девочка, а маленький мальчик. Плод не только любви, но и обмана.