Олимпийские игры - стр. 14
Кентавр несся рядом со мной во всю прыть, поднимая за собой столб пыли. И чтобы не задохнуться, я должен был не отставать от него ни на шаг. Мы легко обходили многих бегунов. Он болтал без умолку.
– После встречи с женщиной, к которой вы неравнодушны, ваше сердце разбито. Вы уже не цельная личность, а так себе, осколки кувшина, который уже никогда больше не наполнится мудростью. Женщина неуловима для мужчины, хотя сама по себе является ловушкой для него. В конечном итоге, вы разбиваете не только свое сердце, но и свою голову. Вы становитесь сумасшедшим. Поэтому самое важное для вас – это убежать от женщины. Не дать ей одержать над вами победу. Иначе вы – мертвец.
– Я вижу, вам удалось убежать от женщины, – заметил я с ноткой сарказма.
– В том-то и дело, что нет, – ответил он сумрачно.
Солнце припекает все сильнее, подошвы кроссовок нагреваются, но я не ощущаю ни усталости, ни жары, ни дискомфорта. Вероятно, нами пройдена уже шестая часть пути. Как там меня учила Афина Паллада? "Сгармонируй свой блеск". Прекрасно. Много марафонцев еще впереди, но меня это не колышет. Я продолжаю свой путь вместе с моим копытным напарником, все больше погружаясь в нашу общую умозрительную беседу.
– Но разве можно оградить себя от женщины? – замечаю я ему.
– Еще как можно! – восклицает он. – Вы же знаете, что спартанцы царя Леонида обходились без женщин. Возможно, благодаря любви и преданности друг другу они смогли защитить Фермопильское ущелье.
– На что вы намекаете? Вы хотите сказать, что они были гомиками?
– Ну, скажем так, что они обходились своей мужской самодостаточностью. Или возьмем, к примеру, хотя бы самую умную часть человечества – священнослужителей. Эти не зря себя ограждают от всяких сношений с женщинами.
– Я совсем не собираюсь быть монахом, – отвечаю я.
– И напрасно, – заявляет бегун, вдруг переходя на "ты". – Если ты хочешь всегда оставаться молодым и сильным. Не дари себя никому. Ты можешь соблазнять женщин, но никогда с ними не связывайся. А, расставшись, больше никогда не встречайся. И тогда вы оба друг для друга останетесь навечно молодыми и желанными.
– В памяти?
– Не только в памяти. Да и что такое память? В нашей памяти хранится вся красота этого мира. Она не вянет, не меняется, потому что она вечна. Наша память хранит в себе сотни глаз, тысячи улыбок, все самые незабываемые минуты нашей жизни. Ты постоянно проживаешь их вновь и вновь. Ты удлиняешь этими переживаниями свою жизнь. Почему человек помнит только хорошее, а все плохое быстро забывает или старается забыть? Да потому, что ему чужды уродство и тление. Человек стремится к вечному, а в его понимании вечное – это красота и жизнь, это как бег от исчезновения.
– До этого мне казалось, что человек неминуемо приближается к исчезновению.
– Так оно и есть. Человек – это существо, убегающее от небытия к исчезновению. И он испытывает страх как перед смертью, так и перед жизнью. На войну он идет от страха перед жизнью. А на войне он убивает себе подобных из-за страха перед смертью.
– Вы хотите сказать, что на войне нет места храбрости.
– Храбрость и есть одно из проявлений страха. Это тот же страх, когда люди боятся обвинения в трусости. Страх перед исчезновением заставляет человека искать пути причастности к вечности. Эти устремления порождают мировые религии. Иными словами, происходит поиск путей-дорог в небытие, в ничто. Человек не только убегает от небытия к небытию, но и, вдобавок ко всему, он живет небытием.