Окраина. Альманах - стр. 33
– Это – мой рыцарский дар, леди. Но я не так бескорыстен, как может показаться – у меня всего две рубашки, и скоро они придут в негодность. Рассчитываю на Ваше полное понимание.
Бетси прекрасно шила и перешивала ветхую одежду, а я делала вышивку по её задумкам, вышивать меня научили рано. Вещи мы могли обменивать на еду или продавать. Торговые операции в лагере запрещались, но японцы закрывали на это глаза, а охранники и сами приторговывали, доставляя из города сигареты, продукты, нитки, иглы.
Поначалу никто не верил, что наше заключение продлится долго, но, когда стало очевидным, что освобождение не при дверях, люди успокоились и принялись устраивать жизнь кто как мог. В очищенном от грязи и завалов главном здании наладили школу, профессора университета читали лекции для взрослых, артисты ставили спектакли, пасторы совершали богослужения и скрепляли браки. Жильцы, квартировавшие в крыльях главного здания, пытались изгнать оттуда хоровой кружок, но победила музыка.
В нашем классе было 12 человек, «дети беспечных родителей», как называла нас учительница. Заботливые родители вывезли своих детей в эвакуацию до начала войны. У меня был русский друг Мишка, сын полицейского. Его семья, как и наша, переехала из Шанхая, отец поступил на службу в полицию и получил британское гражданство. Всю семью из четырёх новоиспечённых британских душ интернировали в лагерь. А дядя Мишкин остался на свободе, ему паспорт с королевским гербом получить не удалось, и теперь он, наверное, радуется.
Николас однажды достал сигаретную пачку, и я увидела, что вся она размечена столбцами мелких цифр и букв.
– Наблюдения за погодой, не могу без этого. Вот это – осадки, а здесь – направление ветра, а самое интересное начнётся в тёплый сезон – тайфуны. Обожаю тайфуны!
– Они ведь опасные.
– В этом и вся прелесть. Сначала ты ощущаешь, что воздух уплотнился, словно множество мелких капель встало плечом к плечу. Ветер пахнет по-новому – далёкими морями, чужими странами, и вся природа начинает нервничать, как малый ребёнок, – вспыхнет солнце, а через минуту закапает дождь, и опять солнце. И вот – пришёл чужестранец, завоеватель, ловкий охотник-великан. Вздыбил воду, повыдёргивал с корнем деревья, ободрал листья и растёр их в клочки. И ты смотришь на этот сумасшедший дикий танец, от которого у тебя ноет на сердце, и понимаешь: вот это и есть – жизнь! – Николас махнул рукой, задел пустую жестянку, и она прогрохотала по полу.
– Да Вы, – страстный человек, Ланселот, – в дверях, прислонившись головой к притолоке, стояла Бетси и улыбалась, мы не заметили, как она пришла. Она сняла косынку, повязанную вокруг головы, и растрёпанные светлые кудри упали на загорелый лоб. Она была очень красива в этот момент в своей защитного цвета рубашке, перешитой из гимнастёрки, с вышитой слева на груди волной.
Наступил май, жаркий и влажный. Целыми днями мы шили на заказ шорты и майки. Пришла Карин с отрезом лёгкой материи и стала предлагать его Бетси.
– Что-то подозрительно дёшево ты отдаёшь этот шёлк, Карин.
– Только тебе по такой цене и предлагаю на добрую память. Нас ведь скоро освобождают, куплю себе новый.
– Да ладно, – усмехнулась Бетси. – Нас уже полгода освобождают.
– Не вас, британцы остаются в лагере. Американцев.