Океан для троих - стр. 39

— Призрак! Подменыш! Сгинь, отвяжись! Тебя казнили! — продолжал стоять на своем пьянчужка.

— За тобой будут гнаться по всем морям, — сказал кто-то с налландского корабля и отсалютовал Псу кружкой.

— Пусть гоняются, я оставлю их ловить ветер от моих парусов.

— Так выходит, эту белую красотку… — Гильермо кивнул так, что обрубок бороды указал точно на Дороти, — ты не просто так с собой приволок? Кто эта сахарная малышка?

— Леди бывший капитан алантийской лоханки. Белая кость и голубая кровь. Верная дочь отечества. Чего, без мундира и парика не похожа? Так открою секрет — под одеждой все бабы одинаковые.

Вокруг зашушукались.

— О, знатный трофей, — теперь дон Гильермо смотрел на Дороти Вильямс куда внимательнее, чем раньше.

Да и остальные в таверне тоже уставились во все глаза.

Дороти окинула всех деланно-равнодушным взглядом и выгнула бровь. Внутри кипело бешенство, на нее впервые смотрели как на товар. Безусловно ценный, дорогой, но товар.

— А где ее команда?

— Кормит крабов.

— Жаль.

— Мне — нет, — Морено уже повернулся к иверцу спиной, когда у того на лице возникло странное выражение, будто он нащупал в противнике слабину и готов туда ударить.

— Сыграем? — небрежно бросил он.

Морено оглянулся, выждал мгновение, словно чуя подвох, и уточнил:

— Карты? Кости?

— О, нет! — тут дон Гильермо развеселился вполне искренне. — С тобой за пяток партий я лишусь и корабля, и подштанников. Я о другом. Борьба. Дело настоящих мужчин. Твой против моего. Здесь, при свидетелях.

Иверец махнул рукой в сторону стола, где недавно толпились. Там заливал горечь поражения пивом боец с налландского судна — морщился, растирал вывихнутое запястье, на котором чернели синяки.

— И кто будет за тебя? — спросил Морено.

— Й-а, — квартирмейстер с “Дьябло” шагнул вперед и гордо улыбнулся, показывая дыру вместо двух передних зубов. — Й-а биться за масса Гильермо.

Тот расхохотался, обняв здоровяка за плечи.

— Ну что, Пес? В твоей команде есть кто-то с яйцами, кроме этой леди? А то что-то мне не верится в байку об отбитом у алантийцев корабле. Скорее, стянули что плохо лежало или вовсе нашли брошенный фрегат под зеленым чумным флагом.

— Тебе оно, конечно, виднее. Как подбирать зараженные лоханки.

Дороти заметила — Морено начал закипать. Если за оскорбление своей чести он уже отплатил чужой отрезанной бородой, то сейчас втаптывали в грязь имя его команды. Беда была в том, что те, кто мог достойно посоревноваться с этой черной горой мускулов, остались на “Свободе”.

Саммерс и пятеро абордажников, и то чернокожему здоровяку, пожалуй, ровней был только боцман. Бринна была хоть и хороша — но по весу явно уступала.

Те, кто сейчас сидел за столом, были неплохи в драке на ножах или стрельбе, но вот силы в их руках точно не хватало.

— Ну так? Рискнешь? — подначил иверец, хлопнул по плечу своего бойца и напоказ затряс отбитой ладонью. — Этот сукин сын тверже стали! Я ставлю на него сотню золотых. Цени, Пес, когда Мбанди вставал против налландца — ставки были в десятку.

— Мы поиздержались в пути, боюсь, ставки не сравнять, а в долг мне тут пока не дают.

— Я, как старый добрый знакомый, ради хорошего соревнования готов пойти навстречу! Ставлю на кон сотню золотом, а ты — свой трофей. Эту породистую белую кобылку, которая так сверкает на меня глазами. Ну как, по рукам? На материке за нее дадут даже меньше — слишком много возни с выкупом.