Океан для троих - стр. 29

Хотя вроде бы по должности первому помощнику таких обязанностей не вменялось. Скорее всего, тот не хотел допускать сюда других, не полагаясь на их благоразумие.

— Сегодня мы были как святые мученики. Привели борт в шхеры и слушались прекрасную командора аки овцы пастыря, — Морено попробовал вино, поморщился — вкус был резковат, да и сладость казалась чрезмерной.

— Да, потому что все, что могли, вы испортили ночью. Мы испортили, — поправилась Дороти.

Потому что как ни выкручивай, она виновата в той же мере, как и команда, подпалившая фитили.

— Ты знаешь, — серьезно и с нажимом произнес Морено, — знаешь, что они пошли бы за нами… И возможно — догнали.

— “Свобода” быстроходна. “Дева” была тяжелее, а на “его высочество” нагрузили тюки с кофе. Осадка, — устало объяснила Дороти, чисто по привычке используя корабельные клички, а не названия. — Так что догонять нас было некому.

— Первый помощник имеет право согласно уставу указывать командору на ошибки? — прищурившись, спросил Морено.

— Согласно уставу первый помощник имеет право на все, кроме того, чтобы пытаться обдурить своего капитана.

— Тогда смотри, — Морено склонился над столом и рассеянно выстроил из солонки, перечницы и колец для салфеток подобие военной диспозиции. — Ты знаешь свой борт, без трепежа, но не учла одно — мы “Свободу” не знаем. Я когда по своей “Каракатице” хожу — я пятками каждую доску чувствую: где что не так, где какой трос скрипит не так, как обычно, где фонарь криво повесили или линь не закрепили. А тут — все чужое. Не поверишь, с утра я час потратил на то, чтобы понять — какие из пушек порченые.

— По левому борту, вторая и четвертая.

— Вот, а ты только мимо прошла — уже поняла, где тухло. Чужой корабль как чужая жена — пока сообразишь, как на ней скакать, уже муж со службы вернется. А там, на линейных — все ученые, все знают. И я приказал перестраховаться: тем более такой подарок судьбы — порох для форта.

— Там были люди.

— Для тебя. Для нас они не люди, как мы для них. Впрочем, и для тебя тоже. Пираты, дно дна, — усмехнулся Морено. — Давно такого фарта не было, жаль только, что с удачей в прикупе ты идешь. Нас бы догнали и зажали с двух сторон. И “Свобода” при всех своих буферах с криворукой командой не срослась бы. Да, я так считаю и уверен в этом. Мы бы пошли на дно. Или обратно на виселицу. Так что хочешь кого-то наказывать — наказывай меня. Это было мое решение, а команда тут ни при чем. Им сказали — они сделали.

Дороти откинулась в кресле, немного подумала, послушала плеск волн о низкие скалы бухты, в которую зашла “Свобода”, и сказала:

— Ты страхуешься. Боишься Черной Ма. Боишься, что ошейник решит, будто вы нарушили слово.

Морено спорить не стал, облизал губы и залпом допил приторное вино.

— Верно, моя прекрасная. С уставом и порядком ты хорошо придумала — теперь не дернешься. Да оно нам и не надо — нам бы “Каракатицу” вернуть. Но причалы и фрегаты мы взорвали без твоего прямого приказа. И ты на нас злишься. И до сих пор в ярости, хоть и скрываешь. Черная Ма такие вещи чует — сутки-двое, и она ответит на твою злость. А я не хочу, чтоб мои люди пострадали.

— Что ты предлагаешь? — до Дороти дошло, что Черный Пес сейчас серьезен, насколько вообще может быть серьезен пират. — Из пепла корабли обратно не вернуть. Это были королевские корабли, и моя клятва как офицера...