Окаянный дом - стр. 2
Игумнов огляделся в поисках стула или кресла для гостей. Ничего подобного в комнатёнке не оказалось, а ему срочно требовалась точка опоры, Привалился к стене, мотая кудлатой головой, и продолжил рассказ:
– Дома я застал Маришку в обществе двух офицеров. Нет, нет! Вы только не подумайте… Ничего вульгарного. Да и слуги бдят, я им четкие наставления дал: птичку мою ни с кем наедине не оставлять. Но тут взыграла ревность. Обида заела, а пуще всего – стыд. Я ведь сознаю, как смешно и унизительно в моем почтенном возрасте соперничать с молодыми кавалерами… Закатил скандал. Все, что накопилось за последнее время, разом выплеснул. Потом дверью хлопнул и велел кучеру везти в кабак.
Мармеладов взял чистый лист бумаги и начал делать пометки, обмакивая перо прямо в подсыхающую чернильную лужу.
– Долго там пробыли?
– Три дня. Я, вообще-то пью редко, – Игумнов запнулся и покраснел, – но ежели загуляю, то самое меньшее на три дня. Ожерелье, что вёз в подарок, пропил, да ещё двести целковых сверх того. Очухался – и сразу домой. А Маришки нет. Нет Маришки! А я не могу без неё…
Борода купца блестела от слез. Он попытался поднять ладони к лицу, чтобы утереть влагу или просто спрятаться за ними, как за щитом, но от нервного напряжения отнялись руки. А потом и ноги задрожали, Игумнов сполз по стене, сжался в комок и шумно всхлипнул.
– Вы сказали прежде, что барышня исчезла неделю назад, – сыщик сверился с записями. – Давайте-ка уточним: прошла неделя с момента ссоры или вы считали от вашего возвращения из кабака?
– Да велика ли разница? – воскликнул купец. – Я вам тут душу настежь отворяю, а вы к цифирям цепляетесь.
– Разница огромная. За три лишних дня можно убежать далеко. Именно поэтому, начиная розыск, полезнее учитывать именно цифры. А ваши клокочущие чувства расследованию точно не помогут.
Впечатленный короткой отповедью, Игумнов успокоился окончательно. Поднялся на ноги, сделал шаг навстречу сыщику.
– Неделя прошла с момента, как я протрезвел. Сразу послал за полицейскими. Два следователя обещали из-под земли Маришку сыскать, но особого рвения не проявляют. Хотя я им щедро денег насыпал, каждому – полную фуражку червонцев. А они только сплетни собирают, что по городу ползут, да мне пересказывают… Будто я любовницу свою в порыве ревности живьём замуровал в винном погребе. Представьте себе! Смеются надо мной за мои же деньги! Плюнул я на них. Поспрашивал у надежных людей, кто может в поисках Маришки пособить. Все хвалят вас, как мастера разгадывать самые запутанные истории, и эту вашу прозорливость я хочу немедленно купить!
Сыщик вздрогнул и поморщился.
– Если вы решитесь и мне червонцев отсыпать, то прошу учесть, что я ношу цилиндр, – Мармеладов кивнул в сторону колченогой вешалки в углу, – и он намного глубже полицейских фуражек.
Купец снова покраснел.
– Ох, вы только не серчайте за грубость… Я ведь эти дни сам не свой. Помогите отыскать девоньку мою разобиженную, а я уж никакой награды не пожалею. Ради Маришки на все готов. Даже гордыню свою отрину. Встану перед ней на колени и повинюсь за ту безумную ревность… А уж простит или нет – это как Бог рассудит. Лишь бы жива была… Лишь бы в беду какую не попала!
Сыщик кивнул.
– Хорошо, я постараюсь помочь. Но сперва мне нужно поговорить с теми двумя следователями и узнать, какие факты они сумели раскопать.