Окаянные гастроли - стр. 2
Оба осторожно повернулись в сторону дамы. Та как раз рисовала ту самую злополучную мушку над уголком рта. Прямо в опасной близости от обвислых сумок своих щек.
– А я подумала, она такой же посетитель, как и мы с вами, – удивилась Шурочка.
– Что вы! Подождите, я сейчас для вас договорюсь. Минуту.
Бывают люди, которые заходят в комнату и сразу чувствуют подводные течения. Как этому научиться? Шурочка не знала. На мгновение ей показалось: что-то здесь не так. Она хотела остановить Григория Павловича, но тот уже подошел к женщине с мушкой и принялся что-то шептать той на ухо, в чем-то убеждать, о чем-то спорить. Наконец-то дама заговорщически улыбнулась, надела очки и позвала к себе Шурочку. Пахнуло уксусом – видимо, в неофициальной, домашней, жизни секретарь воевала с постельными клопами.
– Позвольте вам представить Тамару Аркадьевну Подкорытову, – гордо сказал Григорий Павлович.
– Александра Николаевна Алексеева, – недоверчиво произнесла Шурочка и все же протянула секретарю свою анкету. Та внимательно изучила бланк.
– Хорошо, а теперь тебе надо кое-что сделать.
Шурочка обомлела, что секретарша ей тыкает. Но смолчала – вдруг от этой женщины и правда зависела ее судьба.
– Закрой глаза. Не подсматривай, – сказала Тамара Аркадьевна. – Теперь представь: ты прославилась. Все тебя знают! Ты самая богатая и знаменитая актриса нашей империи.
Шурочкины веки задрожали, и она увидела себя на сцене. В нее ударил луч яркого электрического света.
– Рассказывай. Как это выглядит? – велела секретарша.
– Столп света. Я как ослепла, – заговорила Шурочка по возможности вдохновенно. – Раскаты аплодисментов. Безумие! Буря звуков. Я вижу! Мне рукоплещут со слезами на глазах – я тронула их сердца.
– Да не тушуйся! Актрису должно быть слышно… Что в гримерке? Есть там у тебя драгоценности в шкатулке?
– Не знаю… Вот корзины с фруктами стоят. Конфеты, цветы. В них еще записки. Сейчас открою одну, – сказала Шурочка уже громче.
Она догадалась: этим упражнением Тамара Аркадьевна проверяет ее фантазию. Что ж, раз секретарша хочет подробностей – она их получит.
– Это от поклонника, – продолжила Шурочка еще смелее. – Приглашает на свидание. Тут много таких записок с личными карточками. От известных промышленников, литераторов. Подождите! Теперь кто-то стучит в мою гримерку… Это журналисты и фотограф. Хотят брать у меня интервью.
Шурочка открыла глаза. Григорий Павлович смотрел так нагло и насмешливо, что у нее даже взмокла шея. Секретарша качнулась на стуле и бурно зааплодировала:
– Даже интервью. Браво! Вот такие вот именно мысли отличают серость от артиста с большой буквы.
Тамара Аркадьевна резко стерла с лица улыбку и превратилась в злющую тварь.
– Настоящая актриса никогда не станет думать о такой ерунде. Работать, работать и работать над ролью – вот суть профессии. А не твои побрякушки, – заявила она.
Григорий Павлович с удовольствием наблюдал за происходящим. Шурочка соединила пальцы в замок и сильно сжала их, чтобы не так чесались.
– Откуда вы об этом знаете, если вы секретарь? Что-то на сцене в Петербурге я вас никогда не видела. Или вы где-то в провинции играете бабушек-старушек? Просто я там ни разу не бывала. Не забудьте отдать мою анкету своей начальнице, а советы можете оставить при себе, – выпалила она.