Охотники за памятью - стр. 3
Я уже убедил себя в том, что поселение пусто, и бесстрашно заходил во все избы по очереди. Обстановка во всех была совершенно одинаковой, только в некоторых кучи соломы на полу явно были «двуспальными», то есть тут жили семьи. Я нашёл ещё две пары обуви, оказавшиеся мне впору, и решил прихватить их, увязав в узел из очередного одеяла вместе с ещё парой одеял потолще и поцелее. Одно покрывало я обернул вокруг туловища, завязав под мышками, а второе сложил углом, набросил на плечи и обвязался скрещёнными концами. В целом это одеяние оказалось весьма тёплым и удобным, и плевать мне было на то, как я выглядел со стороны. Тем более что любоваться на меня по-прежнему было неко…
И тут меня постиг сюрприз.
Постиг, именно так. Иначе не скажешь.
Беспечно распахнув дверь в последнюю не обшаренную избу, я вломился внутрь – и тут же с криком выскочил назад на крыльцо. Изба встретила меня не полумраком, как предыдущие девять, а оранжевым светом. Я успел окунуться в расслабляющее тепло и заморгать от непривычной яркости, а в следующий момент уже стоял в паре шагов от крыльца, тяжело дыша и приседая на подгибающихся от страха ногах.
– Чего испугался? – раздался из избы надтреснутый старческий голос. – Заходи. Не съем! Да и ты меня не съешь. Я невкусный, хе-хе…
От этого смешка мне стало ещё сильнее не по себе, но я решил всё же послушаться невидимого хозяина и медленно и осторожно вернулся к дверному проёму. Выглянул из-за косяка и, щурясь, всмотрелся в недра дома.
Свет лился из приоткрытой топки печи, где весело потрескивал огонь. Его прыгающие отблески то ярко освещали сидящего на постели человека, то снова прятали в полумраке, так что мне не сразу удалось его рассмотреть. А разглядев его лицо, я уже без опаски шагнул внутрь. Опасным хозяин дома уж точно не выглядел, даже для меня в моём разобранном состоянии. Судя по лицу и костлявым кистям рук, торчавшим из рукавов толстой куртки, последнему обитателю деревни было лет восемьдесят. Лысый череп украшало несколько пучков совершенно белых волос, глаза задорно – или безумно? – блестели из провалов, обрамлённых складками кожи. Старикан, одним словом, дряхлый старикан. Но вот взгляд… Чем-то он настораживал. Заставлял внутренне подобраться и предостеречь самого себя: «Не ведись на безобидную внешность, что-то не так с этим дедулей… Да, вот ещё что подозрительно: печь топится… а почему я дыма из трубы не видел?»
– Проходи, погрейся, – приветливо сказал дед. – Ты с Парспы идёшь или с Аластрии?
– Понятия не имею, – отозвался я. В голове ничего даже не шевельнулось в ответ на эти названия. – Понимаете, какое дело… У меня с памятью проблема, и я…
– Ох, ну конечно! – Дед неожиданно широко улыбнулся. – Прости старикана, не сообразил сразу. Зрение подводит. У тебя и оружия нет, значит, ты только что вынырнул.
– Откуда вынырнул? – удивился я. – И какое ещё оружие? Зачем мне оружие?..
– Откуда я знаю, откуда вы выныриваете, – отмахнулся хозяин дома. – Ты с поля пришёл, ведь так? И был ты голый и босой, а одежду тут в домах нашёл. – Это он не спрашивал, а утверждал, подкрепив слова широким жестом, обводящим всю деревню.
– Д-да, – выдавил я. Мне определённо не нравилось направление нашего разговора.
– Так вот, дружочек, ты не первый такой и, думаю, уж точно не последний. – Дед сочувственно покивал. – Да сядь ты к печке, я же вижу, что тебя колотун бьёт… Погрейся, у тебя долгая дорога впереди.