Охотники за памятью - стр. 23
Отпросившись у Танельса, этот диск я провёл на дворе у старосты. Дальек оказался терпеливым и спокойным наставником: я на его месте быстро выгнал бы себя со двора пинками. Ничего у меня не получалось. Глядя на мою унылую рожу, сын старосты в конце концов махнул рукой и забрал у меня затупленный тренировочный меч со словами:
– Никто ещё не научился сражаться за одну долю. Даже легендарные воины древности. Почему вы так расстраиваетесь-то?
– Я расстраиваюсь, потому что мне скоро в чисто поле идти в темноте, – пробурчал я. – Понятное дело, что я толком ничему не научусь за оставшееся время. Но вот что мне непонятно – как вынырнувшие вообще доживают до столицы?.. Или кто-то всё-таки приходит с какими-то умениями? Какие они были – те, кто раньше приходил? Ведь, я так понимаю, именно вы обычно обучаете пришельцев? Тех, у кого нормальные способности к фехтованию обнаруживаются.
– Нет, я никого ещё до сих пор не обучал. – Дальек развёл руками. – Оружейник выдаёт оружие, он же и учит с ним обращаться. Наверное, тем, у кого рука приспособлена, этого хватает… – Он смутился, видимо, решив, что меня могут обидеть или задеть его слова.
– Ну, мне Гругель предлагал пару приёмов показать, – быстро сказал я. – Но мне кажется, вы большему меня успеете научить. Хотя с оружейником я не тренировался, конечно. Но если вы обозы как охранник сопровождаете, а он сидит в кузнице безвылазно… У вас явно больше опыта. Например, с теми же волками он вряд ли часто встречается.
– Да, кстати, волки, – встрепенулся Дальек. – С ними вот так надо… – Он снова вручил мне тренировочный клинок. – Вставайте в стойку, покажу.
Устал я как… Не знаю, как кто. Кто тут, в этом мире, обычно устаёт так, как я в тот «день»-диск? Лошади? Дополз я до дома Рихса, что-то съел – даже толком не понял что – и упал на кровать. Как в обморок.
По пробуждении, чего и следовало ожидать, всё болело так, как будто накануне все до единого удары тупыми клинками – и мои, и Дальека, – приходились по мне. По всему телу, от головы до пяток. Охая, я оделся, позавтракал и, как обычно, поплёлся к Рихсу в мастерскую отрабатывать проживание-пропитание. Но лодочник, увидев, как я ковыляю и морщусь с каждым шагом, заржал на всю деревню и отправил меня к колдуну: «Мозги тебе не отбили? И глаза, и язык заодно. Вот ими и поработай сегодня, герой».
Возражать я, само собой, не стал.
Танельс, хихикая, понаблюдал, как я ковыляю по избе и усаживаюсь на табурет, подумал-подумал и вдруг, указав на меня пальцем, быстро что-то пробормотал. По всему телу будто бы мелкие насекомые пробежали – от ног до шеи, щекотно так, – и вдруг ломота исчезла, осталось только ощущение не до конца прошедшей усталости.
– Полегчало, вояка? – с усмешкой осведомился колдун. – На пару-тройку долей должно хватить. Потом и тебя научу. Сможешь и сам себе, и товарищам боль снимать. Но это сложное заклинание, много сил требует.
– Спасибо. – Я с удовольствием глубоко вздохнул – после подъёма рёбра болели так, что и дышать было больно. – Намного легче.
– Ну всё, значит, давай работай, нечего рассиживаться с довольной рожей! – прикрикнул на меня Танельс. – Хватай книжку и вперёд!
На этот раз в обморок я не упал, но из-за того, видимо, что накануне потратил много сил на махание мечом, устал, пожалуй, даже больше, чем вчера. Но и выучить успел больше. Танельс к концу занятия выглядел… Скажем так, осторожно-довольным. «Не так уж безнадёжно», – буркнул он под конец. Я уже понял, что это серьёзная похвала, и внутренне расцвёл – внешне сделав скорбное и виноватое лицо: правила игры надо соблюдать, а как же! Любит учитель ворчать – надо подыгрывать, если ты его уважаешь. А что, мне не трудно, а старику приятно. Может, он так силы восполняет для колдовства. С него станется…