Охотники за памятью - стр. 25

Королевский архимаг…

Ничего себе…

Долго я не мог произнести ни звука и просто смотрел на учителя, разинув рот.

– Это такая огромная честь… – наконец просипел я. – Я не достоин…

– А вот это уж, наверное, мне виднее, достоин или нет, – ворчливо отозвался Танельс. Он уже полностью оправился от приступа кашля. – У меня за всё время, что тут живу – как в отставку с королевской службы ушёл, – не было ни одного ученика толковее тебя. Нет, я не говорю, что ты уж очень толковый, нос-то не задирай, – он выпятил нижнюю челюсть и посмотрел на меня своим уже привычным «взглядом через губу», – но из тех, что были… Да-да, так что бери. Мне же надо после себя ученика оставить. А более подходящих, думаю, ждать не приходится.

Вот так похвала… Я стоял со шнурком в руках и таращился на наставника. Выглядел сейчас наверняка… Ну не как самый толковый ученик, уж точно.

– Ну всё, давай, проваливай отсюда, – проворчал бывший архимаг. – Мне спать пора. Да и тебе… Выспись перед дорогой как следует.

Я надел шнурок на шею, отошёл к двери, развернулся и поклонился.

– Я вернусь, учитель Танельс, – сказал я решительно. И твёрдо. Ну подумаешь, голос слегка дрогнул. Старикан всё равно не заметил. Я уверен, не заметил.

Колдун коротко кивнул и отвернулся к шкафу. Я вышел на улицу и беззвучно притворил за собой дверь.

Ну дела…

Я – ученик бывшего королевского архимага.

Вот же ж влип! С меня ведь теперь и спрос как с колдуна… Соответствующий. Я же не могу подвести, опозорить учителя! Просто права не имею, если у меня на груди висит этот талисман!

Влип, точно влип. Я покрепче прижал к груди увесистые тома с заклинаниями и медленно побрёл к дому Рихса.

За время, проведённое во Мриге, я уже привык вставать в половину второй доли, а вот сегодня в это время уже шагал сбоку от телеги с товаром, позорно зевая. Впрочем, мои спутники тоже пока не проявляли бодрости: Дальек шёл чуть впереди и зевал ещё шире и звучнее меня, возницы клевали носами на передках двух гружённых товаром телег, Ругольд вообще, пользуясь старшинством и начальственным положением, залез на вторую телегу, под полотнище, которым были накрыты товары, и уснул.

Начался круг света, погода для такого времени года была даже приятной: ни дождя, ни ветра, небо чистое, бледно-голубое… Так! Я задрал голову и принялся ею вертеть, оглядывая небосвод. А что тут, собственно, светит? У нас вроде бы было такое… А, да, солнце. Его могло быть не видно днём, но это при сплошной облачности. А если небо чистое, вот как сейчас, – эта штука обязательно была хорошо заметна, ещё и глаза слепила, если глянуть прямо на неё! А тут – ничего похожего. Само небо светится, что ли?

Надо будет расспросить кого-нибудь. А что, я тут новенький, мне можно ещё и не такие глупые вопросы задавать. Вот сейчас Дальек проснётся окончательно – пойду рядом с ним и буду пытать вопросами.

А вопросов у меня вдруг набралось такое неимоверное количество, что голова уже гудела. Я отчасти поэтому сегодня и не выспался – когда понял, что с учителем Танельсом если и увижусь, то очень нескоро, да как сообразил, что по сути по-прежнему ничего о мире не знаю – испугался, чего уж скрывать. Опять так жалко себя стало: да за что же мне, думаю, такое, да неужели я таким уж отъявленным злодеем и мерзавцем в своём мире был, чтобы меня вот так… Чуть не завыл прямо в голос. А потом сам себя этак мысленно по щекам отхлестал: а ведь это вполне возможно! Воздаяние за какие-то мои злые дела. Только вот как-то неправильно это – такая жестокость, если наказуемый понятия не имеет, за что его наказали. Тоже, кстати, весомый повод искать свою память – чтобы самому перед собой оправдаться: не был я настолько плох, чтобы вот так меня наказывать, точно не был! А где-то в глубине души всё равно грызёт сомнение: а вдруг всё-таки был?..