Охотники за памятью - стр. 16
Кругомер на стене показывал половину третьего. Выходит, я проспал пять с половиной долей. Понять бы теперь, много это или мало… Но выспался я отменно, чувствовал себя превосходно. Поесть бы ещё не помешало.
– Хозяева! – нерешительно, но достаточно громко произнёс я.
Из соседней комнатки выглянула Мелли. Руки её были в муке.
– Садитесь за стол, – сказала она, – сейчас лепёшки подам. Рихс уже ушёл в мастерскую, сказал – как будете готовы, приходите к нему.
– Спасибо. – Я уселся за стол. Жена лодочника поставила передо мной тарелку с горячими лепёшками и кружку с травяным отваром и снова скрылась в соседнем помещении. Я принялся жевать, мрачно прикидывая, сколько я теперь должен семье лодочника – за еду и новую одежду. А вообще – я понятия не имею даже, какие деньги у них тут в ходу… Да что ж за жизнь такая – ни о чём подумать нельзя, чтобы ещё какую-то проблему не выкопать!
Наевшись и поблагодарив хозяйку, я отправился на берег. Рихс, увидев меня, обрадовался, вручил пилу с удобной рукоятью и показал, как и что пилить. Работа оказалась несложной, я втянулся и почувствовал некий азарт… И едва не забыл о том, что мне надо бежать к колдуну.
– Ох, Рихс…Мне пора. Танельс велел в четвёртую долю прийти. Он меня в ученики берёт!
– Ого! – Рихс воткнул топор в колоду и вытаращился на меня. – Прямо в ученики? Не прогнал, значит? Испытал и признал годным?
– Ага! – Я почему-то загордился, видя искреннее удивление в глазах лодочника.
– Ну, тогда беги, уже четвёртая доля. – Рихс махнул рукой. – А то, если опоздаешь, старикан будет на тебя злиться и наколдует что-нибудь неприятное. Волдырь на носу! – он хохотнул и снова взял топор.
– Вот и я так подумал. Побегу.
– Спасибо за помощь! – сказал мне в спину лодочник. – Хорошо поработал, много сделал!
– Спасибо за новую одежду, приют и еду! – Я остановился, обернулся и поклонился Рихсу. Тот с улыбкой кивнул в ответ, принимая благодарность. Я поспешил дальше, поймав и начав раскручивать в голове новое направление размышлений. Вот тут я такой вежливый, благодарный. Стремлюсь отплатить за добро, прикидываю, как буду возвращать долги. Аж сам себе нравлюсь, этакий весь из себя положительный и правильный. Это я и раньше таким и был, интересно? А вдруг это просто чистый незамутнённый разум так себя ведёт? А в прошлой жизни я был каким-нибудь мошенником, разбойником или ещё кем похуже? Хотел бы я в таком случае вспомнить это всё? Может, вспомню – да решу: вот ещё выдумал, долги отдавать, лучше б прихватил ещё какого добра да утёк побыстрее, это разумно, это практично, а благородство да честность на лепёшку не намажешь…
Тьфу. Надеюсь, что всё-таки не был я таким. Противно стало.
За такими размышлениями я почти бегом добрался до дома Танельса – и едва не налетел на колдуна, стоящего у крыльца. Танельс осмотрел меня через губу (вот точно говорю, это самое верное описание того, как он на меня поглядел!) и презрительно произнёс:
– Заполошный прибежал.
– Простите за опоздание, учитель, – я склонил голову, всем своим видом изображая раскаяние.
– Да ты ж вроде не опоздал, – удивился колдун. – Я сказал в четвёртой доле прийти, так сейчас половина четвёртой. Прекрати уже эти попытки подлизаться, мне это неинтересно. Я понимаю – если тебя Грулька прислал, то он про меня наговорил всякого. Ну да, я люблю поворчать и покричать иногда. Привыкай. Бодрит это меня. Невинная стариковская слабость, понимаешь ли… – И он по-доброму улыбнулся и подмигнул. Это было так неожиданно, что я невольно улыбнулся в ответ. Танельс меня всё-таки изрядно пугал, какой-то прямо-таки первобытный ужас охватывал меня, когда я пытался вообразить, на что способен этот сухонький тщедушный дедуля; и это наводило на мысль, что до потери памяти мне не приходилось иметь дел с магами и колдунами. Ну, или эти «дела» бывали для меня весьма неприятны. Но почему-то я больше склонялся к первой версии – что колдовства в моей прежней жизни просто не было.